В августе 1950 года советское правительство издало постановление, которым предписывалось создать новый щит, оберегающий небо над Москвой. Наравне с реализацией атомного проекта и разработкой баллистических ракет возведение практически непреодолимого для авиации противника рубежа вокруг столицы страны стало одной из важнейших государственных программ, успешно и в кратчайшие сроки выполненной в послевоенном СССР. Эти работы позволили достичь военного паритета с государствами Запада и в значительной, если не в решающей степени предотвратили перспективу перерастания начавшейся холодной войны в войну горячую, предопределив тем самым мирное развитие Советского Союза.
Основой зенитной обороны Москвы должен был стать тогда еще фактически не существовавший вид вооружений - зенитные управляемые ракеты. Да и в целом очень многие идеи конструкторского коллектива, воплощавшего в жизнь положения постановления Совета министров СССР, носили революционный характер. К примеру, по замыслу идеолога системы Александра Расплетина, впервые в истории задачи обнаружения и наведения на цель решались с помощью не специализированных, а многофункциональных РЛС.
Общее руководство работами по созданию новой системы ПВО Москвы (первоначальное название «Беркут», затем - С-25) возлагалось на специально для этого образованное, подотчетное Лаврентию Берии Третье Главное управление при Совете министров СССР (ТГУ). Были сформулированы жесткие тактико-технические требования - разработать стационарный многоканальный ЗРК, который одновременно обеспечивал бы обстрел до 20 целей, летящих со скоростью 1100-1250 км/ч, на дальности до 35 км и на высотах от 3000 до 25 000 м, в секторе до 50-60 градусов. А в целом предлагалось наделить противовоздушную оборону столицы способностью одновременно отражать налет более тысячи самолетов противника.
Ни одна из существовавших тогда организаций не могла играть роль головной в реализации задуманного гигантского проекта. Необходим был новый мощный разработчик. Им стало особо секретное Конструкторское бюро № 1 (КБ-1, ныне Головное системное конструкторское бюро Концерна ПВО «Алмаз-Антей» имени академика А. А. Расплетина). Начало его созданию положил приказ Минвооружения от 12 августа 1950 года.
http://www.raspletin.ru/produce/adms/s25/
Этим приказом, изданным спустя всего три дня после выхода постановления правительства, задавшего разработку «Беркута», министр Дмитрий Устинов назначил начальником КБ-1 одного из своих заместителей - Константина Герасимова (в апреле 1951 года его сменил Амо Елян - легендарный директор Горьковского машиностроительного завода, одного из основных изготовителей артиллерийских орудий в Великую Отечественную войну). В том же документе министр утвердил главными конструкторами «Беркута» Павла Куксенко и только за три года до того окончившего Военную академию связи сына Лаврентия Берии - Серго. Единственным заместителем главного конструктора «Беркута» и, как уже отмечалось, фактически идеологом всего проекта был Александр Расплетин, до того - руководитель ведущей лаборатории по разработке радиолокационных систем в ЦНИИ радиолокации (ЦНИИ-108).
В кратком изложении идея построения системы, предложенная Александром Расплетиным, состояла в следующем: непроницаемость ПВО Москвы должны были обеспечить два кольца ЗРК на расстояниях 50 и 90 км от столицы. Возможность реализации такой противовоздушной обороны определялась прежде всего тем, каким будет ее радиолокационное обеспечение. Расплетин намеревался строить ЗРК «Беркут» принципиально по-новому - на основе специальных многофункциональных радиолокаторов.
 |
Названные центральными радиолокаторами наведения (ЦРН), они должны были обозревать (линейно сканировать) 60-градусные сектора ответственности ЗРК. Каждый локатор обеспечивал в своем секторе обнаружение целей, одновременное автосопровождение до 20 целей и до 20 наводимых на цели ракет и передачу на ракеты команд для их приведения в точки встречи с целями. Таких ЗРК потребовалось бы всего 50-60. Кольца ЦРН создавали два сплошных пояса радиолокационного наблюдения, через которые незамеченным и необстрелянным не мог проникнуть ни один самолет.
Благодаря воспоминаниям непосредственного участника создания системы Карла Альперовича детали работы над С-25, ее тактико-технические характеристики и особенности в целом общеизвестны. Сегодня, обращаясь к событиям шестидесятилетней давности, можно напомнить о той обстановке, в которой пришлось трудиться конструкторам.
Как отмечает Карл Самуилович Альперович, коллектив КБ-1 (а возраст большинства его членов, в том числе и тех, кто сыграл определяющую роль в создании «Беркута», не перевалил за тридцать) работал с огромным энтузиазмом: без выходных, зачатую с минимальными двух-трехчасовыми перерывами на сон. Начальниками основных подразделений КБ-1 являлись офицеры МГБ. В целом проект курировал Лаврентий Берия. Руководителем он был крайне жестким. Однако благодаря его неограниченным возможностям конструкторы, строители, испытатели и монтажники практически ни в чем не нуждались, их деловым просьбам и пожеланиям, как правило, давалась «зеленая улица». Но и спрашивали с людей, занимавшихся «Беркутом», очень и очень строго.
Естественно, что работу КБ-1 и других коллективов, участвовавших в создании С-25, окружала плотная завеса секретности. Даже военные, которые по современным меркам являлись заказчиками комплекса, пребывали в полном неведении. По воспоминаниям Карла Альперовича, к разработке С-25 привлекли две группы немецких специалистов, создававших зенитное ракетное оружие в гитлеровской Германии. Причем ни они, ни сотрудники КБ-1 не посвящались в творческие планы друг друга, что несколько раз приводило к весьма курьезным последствиям, а однажды завело работу над ЗРК в тупик.
Как бы то ни было, но от рождения идей, положенных в основу С-25, до проведения успешных стрельб по самолетам-мишеням прошло меньше трех лет. Сейчас такое представить себе невозможно. Столь быстрое создание системы определялось многими факторами. С одной стороны, это энтузиазм молодого коллектива и осознание огромной ответственности перед страной за результаты своего труда, с другой - полное и всестороннее обеспечение проекта государством. Тут можно привести такой пример: финансирование работ над С-25 не было заложено в бюджете, поскольку решение о создании системы приняли в середине года. Тогда Лаврентий Берия издал распоряжение о выделении денежных средств по линии Первого (атомного) главного управления при Совете министров СССР. Другими словами, творцы системы думали лишь о технической стороне дела, решением материальных проблем занимались другие люди.
В заключение хотелось бы напомнить о том, какое место в истории отечественного зенитного оружия занимает система С-25. В соответствии с постановлением Совета министров СССР она была принята на вооружение в 1955 году. Большие потенциальные возможности по совершенствованию С-25 позволили провести в 60-70-х годах ряд модернизаций ЦРН и ввести в состав системы новые модификации ЗУР. Это существенно расширило характеристики С-25, поддержало их на уровне, достаточном для поражения непрерывно развивавшихся средств воздушного нападения. Прослужила С-25 три десятилетия - комплексы системы были сняты с боевого дежурства в начале 80-х годов.
Зенитная ракетная система "Беркут":http://pvo.guns.ru/s25/s25.htm
К идее создания многоканальных зенитных систем Александр Расплетин вернулся во второй половине 60-х и незадолго до своей смерти заложил основу ЗРС нового поколения - С-300П, предназначенную для поражения средств воздушного нападения с самыми разнообразными характеристиками. Хотя изначально С-300П задумывалась как противосамолетная система, однако проведенные в начале 90-х годов полигонные испытания подтвердили высокий потенциал ПРО этой системы. В дальнейшем противоракетные функции ЗРС ряда С-300П усиливались, а система нового поколения - С-400 призвана стать основой воздушно-космической обороны России.
