Ошибки – кадровые и фундаментальные
Чтобы обосновать свою версию, отчего дискуссия в будущей столице зимней Олимпиады-2014 завершилась именно так, начну издалека.
В конце 90-х решался вопрос о будущем Договора об ограничении систем ПРО 1972 года. В ту пору автор этих строк проходил службу в 1-м направлении 1-го управления Главного оперативного управления Генерального штаба, и поскольку по своему первому образованию являлся инженером-ракетчиком, его в качестве эксперта откомандировали на Смоленско-Сенную площадь, 32, для участия в заседании одной из рабочих групп.
Оказавшись в указанном кабинете Министерства иностранных дел, мне довелось несказанно удивиться тому, кого сочли должным включить в состав этой рабочей группы. Все присутствующие – выпускники МГИМО – карьерные дипломаты. Послушав минут 15 их выступления – очень далекие по содержанию от собственно противоракетной обороны, я по-солдатски брякнул: «Ребята, да среди вас нет же ни одного специалиста, который хоть немного бы соображал в тонкостях этого вопроса».
Черт дернул меня за язык! Уж лучше бы промолчал. Старший группы встал и заявил, что в случае повторения подобных выходок он сегодня же сообщит о моем поведении начальнику Генерального штаба. Поняв, что дело пахнет керосином, ваш покорный слуга посчитал за лучшее в дальнейшее обсуждение не вмешиваться.
Между тем возникшую паузу прервал один из работников МИДа, молодой, в общем-то, парень. С обидой в голосе он произнес: «Да я семнадцать раундов переговоров по ПРО выдержал в Женеве!».
Слов нет, аргумент был убийственный. Возражать вслух не следовало. Лишь про себя подумал: «В Женеве я бы и двадцать выдержал. Попробовал бы ты, сынок, хотя бы один раунд выдержать зимой на площадке № 6/52 на полигоне Сары-Шаган».
И уже тогда, в тот же вечер мне стало предельно ясно, какова будет дальнейшая судьба подписанного в мае 1972 года документа. С самого начала переговоров российская сторона заняла на редкость неконструктивную и непродуктивную позицию. Суть ее можно выразить одной фразой: «Договор по ПРО – краеугольный камень глобальной безопасности и иных точек зрения быть не может, поскольку не может быть никогда». Причем озвучивали данный тезис, что называется, по поводу и без оного.
“ Необходимо вкладываться и вкладываться в собственные разработки противоракетной обороны ”
Вдобавок никаких компромиссов не предлагалось. Почувствовав это сразу, буквально по ходу обсуждения, американцы тут же поняли, что единственным разрешением проблемы ПРО для них будет односторонний выход из соглашения 1972 года. Что потом и произошло.
Кроме того, полагаю, что руководство Российской Федерации допустило еще одну очень крупную, даже можно сказать, фундаментальную ошибку. Дело в том, что равноправные договоры заключаются лишь при наличии военно-политического и военно-стратегического паритета (он же обеспечивает неукоснительное их выполнение). Это одно из главнейших условий любого переговорного процесса. Разговор на равных ведут только равные по силам и возможностям игроки.
А Россия на рубеже XX–XXI веков представляла собой лишь бледную тень распавшейся сверхдержавы – Советского Союза. Упрямство Москвы в сложившейся ситуации выглядело более чем неуместным. В качестве пролонгации Договора по ПРО самой разумной мерой для нас стал бы некий компромисс, более соответствующий новым реалиям. На практике же упрямство российских политиков привело лишь к досрочным похоронам заключенного в 1972 году соглашения и отсутствию в настоящее время каких бы то ни было документов международного характера по противоракетной обороне.
Коллаж Андрея Седых Сейчас, когда развернулись споры о будущей евроПРО, наблюдается некое повторение ситуации десятилетней давности. Голос специалистов вновь не слышен. Все, что звучит сегодня относительно этого вопроса, говорится людьми, очень далекими от сложных противоракетных проблем. Подается совершенно невообразимый «коктейль» военно-технической ереси, который абсолютно неприемлем в качестве платформы для каких-либо серьезных соглашений в сфере ПРО в дальнейшем.
Что полезно усвоить
Основные «ингредиенты» этой смеси – недопонимание плюс незнание сложностей построения систем противоракетной обороны. А в результате зачастую оглашаются просто военно-технические глупости.
1. Существует мнение (среди дилетантов, разумеется), что создать некую совместную с Европой (Соединенными Штатами) ПРО – задача вполне выполнимая. Это не более чем иллюзия (пожалуй, даже вредная).
Прежде всего надо отметить: интеграция существующих и стоящих на вооружении систем технически невозможна, настолько они разные по своим схемным и инженерно-техническим решениям. Это очевидно любому специалисту. В одном из номеров «ВПК» я уже приводил в пример особенности функционирования только двух компонентов ПРО – синхронизации и передачи данных. Придется напомнить еще раз.
В частности, центральный синхронизатор уже снятой с вооружения в 1990 году системы ПРО А-35М представлял собой высокостабильный эталонный генератор, проверяемый по атомному и молекулярному стандартам частоты. Он предназначался для согласования во времени всех средств противоракетной обороны (без этого система попросту работать не сможет и даже доли микросекунды – для ПРО это уже очень много). Аппаратура передачи данных АПД-35 должна была обеспечивать не более одной ошибки при передаче 108 импульсов по любому из каналов связи (стволу). И это, заметьте, технологический уровень 60-х годов.
То есть только засинхронизировать и создать аппаратуру передачи данных для двух систем ПРО разной национальной разработки не удастся по вполне объективным причинам. И непонятно, зачем это делать в принципе.
 |
| Коллаж Андрея Седых |
Если говорить о разработке совместной ПРО с нуля, то в данном случае речь следует вести о высочайшей степени научно-технической интеграции между участниками процесса создания подобной системы. В частности, необходимы (как минимум) общие генеральный конструктор, опытно-конструкторское бюро, научная и производственная база, научно-исследовательский полигон, серийные заводы, организации по строительству и вводу в строй объектов. Затем совместная эксплуатация. Это, заметьте, в самом общем виде.
На деле же система ПРО представляет собой гигантский технический комплекс. По степени сложности элементов и по масштабам их взаимодействия, по степени насыщенности самыми современными достижениями в большом числе научных проблемных направлений (радиолокация, физика, теория автоматического управления, теория передачи информации, ракетостроение и др.). Тут нужно потрудиться сотням тысяч ученых, инженеров, техников, рабочих. Придется задействовать сотни предприятий.
Представить себе подобное взаимодействие и такую степень интеграции между Россией и Западом на практике… Извините, никак не поддается воображению, даже самому буйному.
Наконец, национальная ПРО, как правило, – сгусток самых передовых технологий и очень больших военных секретов. Никто, никогда и ни при каких обстоятельствах не станет делиться этим даже с вернейшими союзниками. Здесь также уместно кое о чем напомнить: мы уже имеем опыт технологического сотрудничества с Западом. И он пока свидетельствует только об одном – Запад желает нас обнять и удушить в своих объятиях. Сильная Россия ему объективно вовсе ни к чему.
2. Совершенно неприемлемое условие, на мой взгляд, с российской стороны – требование от Запада юридически обязывающего документа, гарантирующего взаимную ненаправленность элементов ПРО. По логике вроде все правильно, но подобных соглашений никто с нами заключать не станет. Ибо даже при самых дружественных взаимоотношениях международная обстановка развивается непредсказуемо и неизвестно, что будет даже к концу 2011 года. Нежелание Брюсселя и Вашингтона подписывать с Москвой некий пакт о ненападении – очевидно, и возмущаться по этому поводу – напрасная трата сил и нервов.
3. Теперь о технических сторонах вопроса.
Начну с того, что систему противоракетной обороны на практике нельзя никуда направить. Сформулировать подобный тезис могли только люди, весьма далекие от основ построения ПРО (специалист и в бреду неспособен выдать ничего похожего). Можно, в частности, говорить о том, что некая система ПРО обладает определенной областью поражения баллистических целей (или сложных баллистических целей), которая является совокупностью зон поражения противоракет стрельбовых комплексов. Сама по себе система ПРО предназначена для прикрытия какого-либо важного объекта (критически важного участка территории). Ну попросту нельзя ее куда-то технически направить.
На практике режим работы системы ПРО – непрерывное боевое дежурство с переходом в боевую работу по сигналу «Тревога» от станций дальнего обнаружения (или по данным от собственного стрельбового радиолокатора). А когда начинается боевой цикл, выдается команда внешнего управления (может называться в различных системах по-разному), которая блокирует все тумблеры и переключатели на пультах управления боевого расчета. Это делается для того, чтобы расчеты противоракетных комплексов не вмешивались в процесс боевой работы. Почему? Да просто процесс стрельбы чрезвычайно скоротечен, баланс располагаемого времени крайне мал, поэтому система ПРО в рамках боевого цикла функционирует исключительно в автоматическом режиме. И даже команды на старт противоракет выдает центральный вычислительный комплекс. Так что рассуждения о некоей «кнопке» – не более чем дебаты дилетантов.
Технически грамотно было бы говорить представителям НАТО (США): «Вы уж там, господа, как-нибудь решите проблему радиолокационной селекции баллистических целей, чтобы отличать наши боеголовки от иранских или северокорейских». И уж уверяю вас, шутники от евроПРО обязательно скажут в ответ: «Да запросто, только вы оснастите свои боеголовки совместимыми с нами радиолокационными системами запроса и ответа «свой-чужой». Мы и распознаем их без труда, и даже выдадим команду на запрет пуска своим системам ПРО, если они будут для нас классифицироваться как «пролетающая цель».
4. Остановимся на российской инициативе о создании вместе с НАТО так называемой секторальной системы ПРО, суть которой сводится к тому, чтобы «прикрывать» друг друга в рамках ответственности своего сектора. Один наш высокопоставленный дипломат (заметьте, опять дипломат) заявил: «Москва готова сбить любую болванку, которая полетит в направлении Европы через нашу территорию или наш сектор ответственности. То есть буквально защищать страны, расположенные западнее России. В равной степени НАТО должно взять на себя аналогичные обязательства по своему сектору или секторам, которые будут прикрывать входящие в альянс страны: если кто-то вздумает ударить по нам через Европу, все, что полетит, должно быть сбито американцами или натовцами».
С точки зрения научно-технических сказок все безупречно. А на практике – чушь. Что дало основания представителю МИДа утверждать, что «Москва готова сбить любую болванку, которая полетит в направлении Европы», непонятно. Чиновник со Смоленской-Сенной на деле демонстрирует полное незнание возможностей отечественной системы ПРО А-135. Другой у нас пока нет (напомню, кстати, что это единственная боедежурящая система в мире). А она располагает только противоракетами атмосферного (или ближнего) перехвата типа ПРС-1. Подобная ракета уверенно поражает баллистические цели в диапазоне высот 5–45 километров и дальностей 10–50 километров. Да и то – угол входа баллистической цели в зону поражения ПРК A-135 должен быть достаточно острый. Поскольку противоракетные комплексы А-135 находятся в непосредственной близости от МКАД, эта система предназначена только для прикрытия столицы нашей Родины. До пролетающей баллистической цели (или как там выразился вышеупомянутый дипломат – «болванки») система А-135 без ракеты заатмосферного перехвата попросту не достанет. Да и не по «болванке» придется стрелять современным ПРК, а по сложной баллистической цели. После разведения это целая «колбаса», состоящая из собственно боевых блоков, ложных целей, дипольных отражателей, передатчиков помех, майларовых шаров и пр. Задача селекции тут наиважнейшая.
Любопытно, кто все-таки вложил в уста высокопоставленного дипломата идею «секторальной ПРО»? Во всяком случае не специалист. Да надо сказать, тут даже и бывшие военные не отстают (но опять-таки заметим – не специалисты в сфере ПРО). В частности, один высказался следующим образом: «Секторальный характер подразумевает, что система разведки и информирования будет общая, а зона ответственности у каждого своя. И решение о применении своих ударных систем каждый сектор принимает самостоятельно. Для России таким сектором может быть пространство СНГ, где общая система ПВО может переродиться в систему ПРО».
К большому прискорбию приходится и тут лишь развести руками. Помимо «секторальности» достаточно произнести фразу – «система разведки и информирования будет общая», и сразу ясно: вы, батенька, весьма далеки от понимания сущности построения систем ПРО. И лично для меня глубочайшая военно-техническая загадка – как общая система ПВО СНГ может переродиться в систему ПРО. Метаморфоза что ли какая произойдет?
В качестве выводов
Следующая встреча лидеров государств – членов Североатлантического альянса и России состоится в Америке. «Я надеюсь, что все мы встретимся менее чем через год на саммите НАТО в Чикаго и сможем договориться по решению в области ПРО», – заявил генсек альянса Андерс Фог Расмуссен. Ну а что он еще мог сказать из вежливости? К тому времени Москве надо занять как минимум реалистичную позицию, выработанную с учетом мнения специалистов в сфере противоракетной обороны, а не представителей всего лишь одного ведомства, давным-давно и прочно оседлавших эту тему.
Надо решительно отказаться от генерации военно-политической и военно-технической ереси. Следует с предельной четкостью уяснить, что никакого присоединения России к программе единой системы ПРО Североатлантического альянса нашими партнерами не предусматривается. НАТО по-прежнему настаивает на сосуществовании двух раздельных систем. Не следует забывать, что вне зависимости от того, как идут консультации по противоракетной обороне, американцы времени зря не теряют и действуют уже по собственному, давно утвержденному плану.
Нужно всегда помнить: в межгосударственных отношениях кто дерзок и вооружен, тот и прав. И необходимо вкладываться и вкладываться в собственные разработки противоракетной обороны. А на предложения поучаствовать в какой-нибудь очередной евробайде следует, наверное, отвечать голосом Евгения Евстигнеева из кинофильма «Берегись автомобиля»: «Ах, оставьте, перерыв».
