ТАК КТО ЖЕ СТАЛ ГЕРОЕМ? Охота за первым «Стингером»

История эта, наверно, была бы достаточно веселой, если бы кое-кому не было так грустно. Когда умные головы в США придумали, а затем сделали ПЗРК «Стингер», летчикам стало очень неуютно в небе. А когда эти комплексы появились у афганских партизан, которые достаточно умело начали ими пользоваться, грустно стало не только авиаторам, но и всем, кто пользовался услугами авиации.

Для тех, кто подзабыл, что представляет собой переносной зенитный ракетный комплекс «Стингер», могу напомнить: это чудо техники нового поколения ПЗРК. Мало того, что дальность полета ракет 6000 метров, так от них еще и не спрятаться – никакие маневры и тепловые ловушки не помогают. Говорят, у «Стингера» оптическо-электронный глаз. Помимо того, что он видит самолет или вертолет, так он еще и хитрей наших авиаторов.

Появление «Стингера» нанесло удар не только по жизням летчиков, но и по престижу Советской Армии и СССР. На самом высоком уровне был отдан приказ добыть и разгадать тайну комплекса. Но, видимо, в этот раз наши «штирлицы» оказались бессильны. И тогда в войска, то есть в 40-ю армию, поступил приказ: достать, купить, украсть, захватить в бою любой ценой!

Время шло, а выполнить приказ не могли – то ли «Стингеров» было мало, то ли деньги их хозяевам не требовались. И тогда появился «шкурный» приказ – звание Героя Советского Союза в обмен на «Стингер». Наши большие командиры, конечно, зашевелились. Планы начали рождаться один фантастичнее другого. Все бы ничего, но когда в один из них посвятили меня, как возможного участника, мне стало как-то нехорошо.

План был грандиозный... Дерзкий захват крупного укрепрайона в горном массиве около пакистанской границы. По данным агентурной разведки, на вооружении группировки, которая там засела, состояло несколько «Стингеров». Перспектива участия в массовом десанте на скалы, напичканные вооруженными душманами, дело невеселое. План же обсуждался вполне серьезно. К счастью, все поняли, что без огромных потерь дело не обойдется и шансов потерять должность больше, чем заработать Звезду Героя.

Но, что греха таить, желание «взять» комплекс не ослабевало. Ведь если «Стингеры» есть, значит, их возят, а вот где и когда – нужно подумать. Работа командиров всех уровней активизировалась. Каждый надеялся на удачу.

День был как день. На облет шла обычная РТСпН группа, только в ее составе три офицера: командир группы, зам. командира роты, в которую входила эта группа, и начальник штаба батальона. Все офицеры боевые, свой вклад в общее дело победы уже внесли. Последним двум скоро предстояла замена. Но уклоняться от «боевых» они не спешили.

Взлет. Бойцы расселись у иллюминаторов, офицеры – у открытых дверей. Вертолетчики, мастера своего дела, так «рисуют» профиль местности, что дух захватывает. Над «зеленкой» и кишлаками, выжимая из техники все возможное, настоящие фокусы выкидывают... «Противозенитный маневр» называется. Не знаю, как там с земли, но в вертолете – как в бочке, пущенной с горы. Высота – минимально допустимая для таких скорости и рельефа: метров 30-40.

Облеты, как правило, планировались на маршрутах движения банд, но на приличном расстоянии от мест постоянной дислокации моджахедов, то есть от кишлаков, дабы не попасть под огонь ПВО противника. И вот когда маршрут уже пошел на разворот, вертолетчики лихо обошли скальный хребет и увидели на дороге, идущей в ущелье, пыль. Ехали три мотоцикла.

Внезапное появление вертолетов не вызвало у них паники. Какое-то время они еще продолжали мчаться, возможно рассчитывая успеть заскочить в ущелье. Но видя, что явно не успевают, два экипажа спешились и открыли огонь из автоматов, а третий попытался уйти. Но вертолетчики не приняли приглашения поучаствовать в гонках и догнали его НУРСами.

В этот момент экипаж Ми-24 заметил какое-то движение и выстрел, как показалось из гранатомета с холма, у самого входа в ущелье. Экипаж Ми-8 увидел гранату-ракету, только когда она пронеслась перед самым носом садящегося вертолета. Ми-24 открыли огонь по холму, но оттуда успели сделать еще один выстрел по второму Ми-8. И опять повезло, ракета прошла рядом, не задев. Тогда никто не обратил внимание, что уж очень далеко она полетела.

Ми-24 «молотили» холм, а досмотровая группа из первого вертолета собирала трофеи, разглядывала исковерканные мотоциклы. Вторая подгруппа высадилась на холм, «обработанный» вертолетами огневой поддержки. Сержант – старший подгруппы – доложил, что там все чисто, живых нет, мертвых четверо и четыре ствола.

Командир приказал спускаться с холма, туда же переместилась и первая подгруппа. Внимание офицеров привлекла труба, которую тащил один из бойцов подгруппы, спустившейся с холма. Зам. командира роты, отлично владевший английским языком, быстро разобрался в маркировке на ее корпусе: «Стингер». Это был контейнер от него.

Приняли решение вернуться на холм, чтобы обыскать еще раз, и обнаружили выложенное камнями гнездо. В нем и находился бывший расчет ПЗРК. Тут же валялся еще один контейнер. Рядом под скалой был оборудован бивак, еще дымился костерок. К великому удивлению разведчиков, под тряпьем они обнаружили целенький «Стингер». Какому народу СССР принадлежал танец, который исполнили разведчики около этого чуда военной науки, сказать трудно.

Дело было сделано. Образец ПЗРК «Стингер» захвачен и отправлен в Москву. Теперь нашим умным головам предстояло разобрать эту «змею» и придумать противоядие.

Командование спецназа ГРУ пожинало лавры победы, а младшие офицеры с облегчением вздохнули. И тут появилась очень трудная проблема: кому присвоить звание Героя? Конечно, командиру группы – он был старшим облета. Но... у него выговор по партийной линии, в Герои не годится. Два других офицера вроде как случайно оказались в составе облетной группы. Сержант, командир второй подгруппы, инициативу как бы и не проявлял.

Тогда остаются вертолетчики, но их 10 человек, четыре экипажа, ребята заслуживают, конечно, но выбрать-то нужно одного....

Воспоминания очевидцев.

Владимир Ковтун, на 1987 год заместитель командира 2 роты 7 отряда специального назначения ГРУ:

В январе 1987 года я собирался на выход снова на стык зон ответственности с Кандагарским отрядом (В Кандагаре располагался 173 отряд спецназа ГРУ, прим.ред).По дороге на Кандагар, недалеко от Калата, в районе кишлака Джилавур есть солидная "зеленка". Почти перпендикулярно дороге, на юго-восток шло Мельтанайское ущелье. И нам, и кандагарцам туда летать было далековато. Пользуясь этим, духи чувствовали себя в этом районе довольно вольготно. Сергеев задумал очередную авантюру — поработать там. План был такой. Выбрать место для засады, отработать и несколько недель больше вообще не появляться в этом районе, чтобы духи успокоились. Потом снова отработать и снова на время пропасть. Так и щипать потихоньку.

Под видом досмотровых действий мы полетели на разведку местности. Досмотровой группой командовал Вася Чебоксаров. Мы с Сергеевым летели выбрать место засады, десантирования и дневки.

Сергеев Евгений Георгиевич
17.02.1956 - 25.04.2008
Герой России

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15812

Евгений Сергеев, в 1987 году заместитель командира батальона 7 отряда спецназа, планировавший операцию:

Именно все так и было. Мы с Ковтуном летели на ведущем вертолете. С нами было еще два или три бойца. Я сидел за пулеметом на месте борт-стрелка. В ведомом вертолете летел лейтенант Чебоксаров со своими бойцами.
Владимир Ковтун:

Сначала летели на юго-запад вдоль бетонки. Потом свернули влево и вошли в ущелье. Внезапно на дороге обнаружили трех мотоциклистов. Увидев наши вертушки, они быстро спешились и открыли огонь из стрелкового оружия, а также сделали два беглых пуска из ПЗРК. Но мы сначала эти пуски приняли за выстрелы из РПГ. Это был период, когда слаженность действий экипажей вертолетов и групп специального назначения была близка к идеальной. Летчики сразу сделали резкий вираж и подсели. Уже когда покидали борт, командир успел нам крикнуть: “Они из гранатомета стреляют”. Двадцать четверки (вертолеты МИ-24 прим. Ред.) прикрывали нас с воздуха, а мы, высадившись, завязали бой на земле.
Евгений Сергеев:

Как только увидели мотоциклистов, сразу открыли огонь. Мотоциклисты в Афганистане — однозначно духи. Жму на гашетку пулемета. Командиром вертолетного отряда был Соболь. Он успевает отработать НУРСами и сразу уходит на посадку. И тут такое ощущение, что по нам сделали выстрел из РПГ. Я успел “завалить” стрелка. Садились только ведущим бортом. Еще в воздухе я заметил странную трубу у одного из мотоциклистов. На земле по радио услышал, что по одной из “двадцатьчетверок” тоже выстрелили из гранатомета. По радио даю команду ведомой “восьмерке” оставаться в воздухе. Динамика боя высока, а духов не так много. Решил, что пока ведомый сядет, пройдет время и все уже будет кончено. В воздухе его огонь был для нас нужнее. В случае, если обстановка каким-то образом осложнится, я смогу высадить десант в том месте, где мне в тот момент он будет нужнее. На земле мы разделились. Я с одним бойцом побежал по дороге. Володя с двумя разведчиками побежал вправо. Духов забили почти в упор. На земле мотоциклы. К одному из них приторочена труба, завернутая в одеяло. Внутренний голос спокойно говорит: “Это ПЗРК”. Тут смотрю, обратно Ковтун едет на мотоцикле.
Владимир Ковтун:

В том бою мы “завалили” шестнадцать человек. Видимо, на высотке сидела группа моджахедов, подошедшая ранее из кишлака. Не могли же они все приехать на трех мотоциклах. Возможно, они пытались организовать засаду ПВО с наземным прикрытием и заодно опробовать поступившие недавно “Стингеры”.

За одним из духов, у которого в руках была какая-то труба и кейс типа “дипломат”, погнался я и двое бойцов. Он меня интересовал, прежде всего, из-за “дипломата”. Еще и не предполагая, что труба — это пустой контейнер от “Стингера”, я сразу почувствовал, что там могут быть интересные документы. Дух был от нас метрах в ста — ста пятидесяти. “Двадцатьчетверки” взяли его “в круг”, обстреливая из счетверенных пулеметов, и не давали уйти. На бегу кричу в “Ромашку”: “Мужики! Только не упустите!” Дух, видимо понял, что убивать его не хотят, и стал убегать отстреливаясь. Когда он удалился уже метров на двести, я вспомнил, что я мастер спорта по стрельбе. Нет уж, думаю, я тебя не упущу. Сделал полный вдох-выдох, присел на колено и в затылок “догнал” его. Когда подбежал, в глаза бросилась странная труба. Явно не гранатомет. ПЗРК, хоть наши, хоть вражеские, имеют много сходства. И, несмотря на то, что антенна не была развернута, мелькнула догадка: “Может, “Стингер?” Кстати, не попали они в нас, хоть и стреляли дважды, именно потому, что времени на подготовку комплекса у них не было и антенну так и не развернули. По сути, били, как из гранатомета, навскидку.

Но особо рассматривать трофеи было некогда. Пули посвистывали. Схватил автомат, трубу, “дипломат” и к вертушкам. Подбегаю к Сергееву. Он спрашивает: “Что?”

Отвечаю: “ПЗРК”. Он, несмотря на то, что мы недавно здорово поругались, расплылся в улыбке и полез руки жать. Кричит: “Володя!” Остальные эмоции без слов.
Евгений Сергеев:

Радость, конечно, была большая. И не оттого, что мы практически заработали себе геройские звезды. Об этом тогда никто не думал. Главное — есть результат, и кажется, неплохой. Несмотря на эмоции, я заметил, как отходят трое духов. Дал команду ведомому подсесть и взять их в плен. Досмотровая группа высадилась, но духов взять не смогла. Уничтожили.

Весь бой длился не более десяти минут. Раненому духу вкололи промедол и загрузили в вертолет. Место это было опасное, поэтому задерживаться там не было резона.
Владимир Ковтун:

Бой занял не более двадцати минут. Дали команду на отход. Бойцы принесли еще две трубы. Одну такую же пустую и одну не использованную. Вертушка взлетела и взяла обратный курс. В салоне я открыл дипломат, а там полная документация по “Стингеру”. Начиная от адресов поставщиков в Штатах и заканчивая подробной инструкцией по пользованию комплексом. Тут уж мы вообще от радости обалдели. Все знали, какой ажиотаж создало командование Армии вокруг закупок моджахедами “Стингеров”. Знали и то, что тому, кто возьмет первый, хотя бы один образец, вручат звезду Героя.
Евгений Сергеев:

Опыта к этому моменту у нас было достаточно. Я знал, что после боя духи обязательно придут своих забирать. Хоронить-то нужно до захода солнца. Поэтому часа через полтора-два можно смело наведываться туда же и иметь второй результат.

Так и сделали. Только залетали в этот раз в ущелье с юга. Я поднял две восьмерки и четыре двадцатьчетверки. Людей взял побольше. Правда, на месте боя никого больше не обнаружили. Ущелье прочесали еще раз. Искали станцию опознавания “свой -чужой”, но безрезультатно. Потом доставили все захваченное и раненого духа в Кандагар. Дух тот лежал в госпитале сначала в Кандагаре, потом в Кабуле. Как рассказывали, там он внезапно скончался, хотя еще в Кандагаре практически поправился.
Евгений Сергеев:

Как потом выяснилось из документов, захваченных Ковтуном, эти “Стингеры” были первые из партии в 3000 штук, которую закупили моджахеды в Штатах. Конечно, одной из основных причин, послужившей такому ажиотажу вокруг “Стингеров”, была необходимость получить вещественные доказательства активной поддержки душманов американцами. Захваченные документы четко свидетельствовали об этом.

Когда в Кабуле я рассказал, как получилось реально, мне высокие начальники удивленно возразили, что уж больно все просто. После этого меня стали обрабатывать и усложнять. В результате получалось, что наша агентура засекла загрузку партии ПЗРК в Штатах, отследила ее разгрузку в Пакистане и так далее “пасла” ее до самого Афганистана. Как только “Стингеры” попали в Афганистан, были подняты по тревоге Кандагарский и наш отряды. Ждали, когда духи со “Стингерами” окажутся в зоне досягаемости. И, как только они туда попали, мы быстренько взлетели и отработали. Но это все “сказки венского леса”. Хотя за сказки наградили уйму народа до “самого верха”.

Правда, она всегда жестче и проще. Все произошло примерно в девять — пол десятого утра. В это время обычно никакого движения духов не бывает. Нам просто повезло, а духам нет.

Хотя надо признать, что в то время наши спецслужбы различными путями пытались достать образец “Стингера”. Насколько мне известно, КГБ, который в то время был очень мощной организацией, через свою агентуру тоже пытался их добыть. Однако сделал это советский спецназ.
Евгений Сергеев:

Весь бой длился не более десяти минут. Раненому духу вкололи промедол и загрузили в вертолет. Место это было опасное, поэтому задерживаться там не было резона.
Владимир Ковтун:

Шуму вокруг этого было много. Прилетел командир бригады полковник Герасимов. К Герою решили представить меня, Сергеева, Соболя — командира борта, на котором мы летели, и одного сержанта из досмотровой группы. Для оформления представления на Героя положено фотографировать кандидата. Нас четверых сфотографировали и… В конце концов, ничего не дали. По-моему, “Знамя” получил сержант. У Женьки было не снятое партийное взыскание, а на меня было заведено уголовное дело. За что не дали вертолетчику Героя, до сих пор не знаю. Наверное, он тоже был в опале у своего командования.

Хотя, на мой взгляд, ничего особо героического мы тогда не совершили, но факт, остается фактом. Первый “Стингер” взяли мы.
Евгений Сергеев: