В воспоминаниях боевого командира полковника Пяттоева Тауно Федоровича рассказано о боевых действиях ЗРК в сложнейших условиях горных джунглей в зоне 17 параллели.
МЫ ПОМНИМ СОВМЕСТНУЮ БОРЬБУ
Середина июля 1972 года. Столица воюющего Вьетнама - Ханой. Очередная группа советских военных специалистов выполнила свой интернациональный долг и отправлялась на Родину. На правительственном приеме в честь убывающих в Союз специалистов Командующий ПВО и ВВС Вьетнама старший полковник Ле Ван Чи, вручая мне правительственные награды Вьетнама, сказал: "Передайте Вашему командованию, что лично Вы за этот год приобрели неоценимый, огромный опыт организации и ведения боевых действий зенитных ракетных войск в сложнейших условиях в горных джунглях".
Позже я часто вспоминал и эти слова и приобретенный опыт боевых действий.Этот опыт очень помогал в дальнейшей моей работе с подчиненными и когда был первым заместителем командира ЗРП, и командиром ЗРП, и начальником оперативного отдела корпуса ПВО ОН, и когда служил в оперативном управлении округа. Но иногда он же мне при моем характере (в одной из аттестаций было написано "правдив и прямолинеен" и кем-то из кадровиков жирно подчеркнуто красным карандашом) оказывал "медвежью услугу".
После возвращения из Вьетнама, командуя ЗРП С-200, я, как командир, решил сделать все, чтобы замаскировать боевые порядки полка. А тогда в моем родном округе, пусть не обижаются на меня руководители-ветераны, было принято, чтобы все было на боевых позициях подкрашено, подстрижено, чтобы все подъездные пути как на стартовых позициях, так и к радиотехническим средствам, были выложены камушками и камушки были беленькие.
Так вот, памятуя опыт маскировки боевой техники во Вьетнаме (в джунглях, если не работают дизеля, дивизион нельзя было заметить с 50 метров, даже ракеты на ПУ), трудом личного состава полка был достигнут ошеломляющий успех - боевые позиции полка нельзя было увидеть ни с воздуха, ни наружным наблюдателям. Специалисты ЗРВ поймут, что значит скрыть от наблюдения такую махину, как полк дальнего действия С-200, с его характерным расположением боевой техники. Но дело мы сделали.
В конце лета 1974 г. прилетает к нам на вертолете большой начальник. Не буду называть его фамилию, он много позднее все понял и извинился. Встретил я его как полагается, доложил о состоянии полка. Смотрю - чем-то недоволен. Приказал провезти его по позициям. Провез. В штаб вернулся мрачнее тучи, попросил выйти всех из кабинета и устроил мне головомойку за..., в общем за маскировку ("Я же помню, как там было все красиво, под линеечку, подкрашено..." и т.д.). А я возьми и рубани ему: "Товарищ генерал, я знаю, что эти белые камушки могут стоить большой крови. Видел, как враг наказывает за небрежность даже в мелочах". Выругался товарищ начальник и улетел. Доложил я все командиру корпуса. Ничего мы менять не стали. Но потом, несмотря на то, что 4 года подряд полк был отличный, нач. опером корпуса пробыл я 7 лет (пять раз представление на должность начальника штаба корпуса отклонялось на Военном совете округа).
Вот так. Но у меня сожалений нет. Служба сложилась так, как она сложилась.
А моя командировка во Вьетнам началась довольно неожиданно. В начале июня 1971 года, в пятницу вечером, получаю команду - пройти медкомиссию для поездки в страну с жарким, влажным климатом, оформить все выездные документы для загранкомандировки и в понедельник к 9.00 прибыть на Военный совет округа. Хочешь, не хочешь - особо не спрашивали.
В то время Главнокомандующим Войсками ПВО страны был маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий. Он отдал распоряжение - все, кто может быть назначен командиром зенитного ракетного полка, должны получить боевой опыт. Позже его же решением я был назначен командиром ЗРП системы С-200. Я глубоко благодарен ему за это.
Нашу группу готовили недолго. Партбилеты сдали в ЦК КПСС. Все служебные документы - в 10-е Главное управление Генштаба. Получили комплекты гражданской одежды: костюм представительский, одежду для работы в джунглях, обувь. Сделали необходимые по Международным санитарным правилам прививки и получили международные сертификаты о вакцинации. Форму отправили домой по месту службы, расчетные книжки - женам и сообщили им будущий адрес - "Москва - 400", п/я 327.
Короткая стажировка на боевой технике (вариант комплекса С-75, поставляемый тогда во Вьетнам) на полигоне Капустин Яр.
Перед вылетом нам выдали загранпаспорта. Летели обычным граждански рейсом на Ил-18 по маршруту: Москва - Ташкент - Кабул - Карачи - Калькутта - Вьентьян - Ханой.
Мы, конечно, все в темных костюмах, при галстуках (строго по инструкции), как из инкубатора. Но даже "ежику" было понятно, что эти 50, коротко подстриженных, молодых, подтянутых мужчин направляются именно во Вьетнам, так как там была самая "горячая" точка планеты в это время.
Как нам позднее стало известно, при подлете к Вьетнаму к нам в хвост Ил-18 подстроились "Фантомы" F-4, чтобы проскочить незамеченными системой ПВО Вьетнама. Но эта уловка не сработала.
Пусковая установка зенитно-ракетного комплекса С-75 "Двина"
В Ханойском аэропорту нас встретили наши военные товарищи: в шортах, в рубашках с короткими рукавами и вьетнамских босоножках "зепах" (это такие тапочки - подошва и резинка между пальцами). Народ говорил, что вождь Вьетнама Хо Ши Мин за всю свою долгую жизнь износил только две пары "зепов", сделанных из автомобильной покрышки. Мы же как будто попали в предбанник жарко натопленной бани. Такая же жара и влажность, такой же специфический аромат воздуха с запахом прелого листа и еще чего-то свойственного только тропикам. К этому специфическому запаху тропиков быстро привыкаешь.
Старшим среди встречавших был начальник штаба ЗРВ группы СВС во Вьетнаме половник А.К. Белов. Когда представились, он меня спросил (мы были знакомы раньше по совместной службе - я формировал в 1962 г. отдельную техническую батарею на базе полка, которым он командовал под Оленегорском на Кольском полуострове), что я предпочту - год постоять под Ханоем или Хайфоном и пару раз стрельнуть по беспилотному самолету-разведчику или действительно понюхать пороху в 4-й военной зоне. Я выбрал второе.
В годы войны весь Северный Вьетнам был административно поделен на военные зоны, в каждой из которых была своя гражданская администрация и военная - командующий войсками зоны со своим штатом и подчиненными войсками.
4-я военная зона включала южные провинции Северного Вьетнама и особый район Виньлинь, непосредственно граничащий с Южным Вьетнамом вдоль 17-й параллели (вьетнамцы его называли "стальная стена Виньлинь").
Наша группа СВС работала с ЗРДн, действовавшими в 4-ой военной зоне, где проходили основные автодороги между Вьетнамом с Лаосом - ##12, 20, 10, 18, 16 и связывающая их дорога #15, идущая с севера на юг вдоль подножия горного хребта Чыонгшон. Дорога 12 через горный перевал Му Зиа выводила в Лаос на дорогу 128 на юг, а остальные дороги - через перевалы выводили на дорогу 9, идущую почти параллельно 17-й параллели в Южном Вьетнаме.
По ним доставлялись основные грузы для патриотических сил Южного Вьетнама и Лаоса, - оружие, боеприпасы, продовольствие, т.е. все нужное для обеспечения войск. Естественно, что эти дороги и перевалы через горный хребет Чыонгшон, мосты, переправы, броды на реках, колонны на марше, склады, базы хранения и отдыха, ЗРВ, зенитная артиллерия являлись объектами пристального внимания авиации ВВС и ВМС США, как разведывательной, так и ударной.
Здесь же проходили легендарные в то время "тропы Хо Ши Мина" - скрытые джунглями тропы и дороги, которыми веками пользовалось местное население, а в войну шли батальоны носильщиков с оружием, боеприпасами, медикаментами... - всем, необходимым для войны. И батальоны эти в основном состояли из девушек и молодых женщин. Вдоль этих троп были устроены базы отдыха, перевалочные базы, медицинские учреждения, лагеря для ремонтных дорожных батальонов, связистов, саперов и т.д. (Это тоже в основном были "девчачьи" батальоны).
Мы в своей работе часто пользовались "тропами Хо Ши Мина". Поэтому, возглавляемая мной полковая группа СВС, постоянно размещалась вдоль дороги #15: в августе-сентябре 1971 года - между дорогами #12 и 20, в октябре-ноябре - между дорогами #20 и 10, с ноября 1971 г. по май 1972 г. - недалеко от перекрестка дорог #15 и 20. Это было сделано с таким расчетом, чтобы максимально приблизить нас к боевым позициям действующих в этом районе дивизионов.
В группу я прибыл в первых числах августа, принял ее и хотел было сразу познакомиться с руководством полка, но мне сказали: - "Саудо (потом). Все очень заняты, полк только что прибыл и разворачивается на новых позициях".
Я не стал настаивать. Позднее я понял, что этим словом "потом" можно многое объяснить. Сначала недели две вьетнамцы ко мне присматривались. Затем появился заместитель командира полка и после продолжительного разговора попросил меня дать им рекомендации по ведению боевых действий в горных джунглях, по крайней мере, по двадцати вопросам. На 90% из них я готов был дать ответы и рекомендации немедленно, но тут мне помог старший переводчик Кань, который во время перекура подсказал: "Товарищ командир, не надо сейчас давать никаких рекомендаций. Вы ему скажите - "потом". Вам необходимо несколько дней для того, чтобы все обдумать, посоветоваться с руководством. У вьетнамцев не принято так сразу отвечать, не подумав. Могут принять за несерьезного человека".
Огневая позиция дивизиона ЗРК С-125 "Нева". Данные комплексы прикрывали вьетнамские аэродромы начиная с 1972 г.
Так я и поступил. Еще раз поднял всю теорию, посоветовался со своими товарищами, съездил в Ханой, там укрепился в своем мнении в разговорах и консультациях с руководителями группы ЗРВ и вернулся "домой" в 4-ю зону. Через начальника бюро обслуживания попросил собрать руководящий состав полка: командиров дивизионов, из заместителей, офицеров наведения, командиров всех ступеней, которые ведут бой - всех свободных от боевой работы. На основном КП полка (самое просторное помещение) подготовили карту, доску, мел, тетради для записей. В назначенный день мы с главным инженером, переводчиком и охраной к 8.00 прибыли на КП и до 20.00 с небольшими перерывами дали рекомендации по всем поставленным проблемам и ответили на все вопросы, интересующие вьетнамскую сторону. А их интересовало многое, в том числе и не относящееся к боевым делам: семейное положение, места службы и прочее. На вопрос: "А где Вы родились, товарищ командир?", я ответил, что родился и вырос в 40 км от Полярного круга, где 8 месяцев зима, а все остальное лето, лето и лето. Это вызвало у присутствующих настоящий шок - "а разве там можно жить?" В общем, встреча и занятия с офицерами полка прошли очень хорошо и "лед тронулся". Уже на следующий день (20 августа 1971 г.) к нам приехал командир полка Тэн и офицер разведы?вательного отдела полка Тыонг. Они познакомились с группой (практически новая группа), ввели в обстановку, изложили свои проблемы. А проблем было несметное количество. Но об этом позже. Через несколько дней в расположение группы прибыли заместители командира и комиссара Фэн и Тэт, в сентябре - заместитель комиссара Шон, в октябре побывали заместители командира и комиссара Кам и Зюм. С ними согласовывались все вопросы совместной работы, организации и проведения проверок и занятий.
По их просьбе нами были выработаны рекомендации по наиболее сложным проблемам организации боя дивизионов и их всестороннего обеспечения. Эти рекомендации были приняты и проверены в практике боевых действий. Вьетнамские товарищи убедились в единстве наших взглядов и в нашем искреннем стремлении оказать максимальную помощь в их борьбе с врагом. Постепенно с командованием полка у нас наладились доверительные, рабочие отношения.
И если с оценкой вариантов боевых действий дело обстояло хорошо, то нам вместе пришлось приложить немало усилий, чтобы выработать четкое понимание вопросов, как организовать боевой порядок в этой сложнейшей обстановке, обеспечить полк радиолокационной информацией, использовать СНР, СРЦ, посты визуального наблюдения, определить возможности централизованного управления и как действовать дивизионам при децентрализованном управлении (что чаще всего и случалось при их действиях из засад в приграничных районах).
Радиолокационная информация о противнике обычно запаздывала на 3-4 минуты, когда цели уже были над головой или прошли боевые порядки. Зато у вьетнамцев была очень хорошо развита сеть постов визуального наблюдения (ПВН), которые одновременно выполняли функции постов регулирования движения, особенно на фронтовых дорогах. Личный состав постов практически в режиме текущего времени информировал о действиях авиации противника. Причем, информация была полная: состав, типы самолетов в группе, построение боевых порядков, и даже могли определить с какой целью летят самолеты противника (разведка, разведка с нанесением ударов или ударные группы с группами обеспечения и прикрытия).
По всей территории Вьетнама в каждом населенном пункте народ оповещался о приближении авиации противника ударами о рельс - сколько ударов, столько десятков километров осталось лететь самолетам до данного населенного пункта. В составе нашей полковой группы СВС было 10 человек высококлассных специалистов всех систем ЗРК. Каждый владел 4-5 специальностями на уровне "Мастера" или специалиста 1 класса. Это были надежные боевые товарищи, отличающиеся исключительным самообладанием и мужеством: Главный инженер - майор Станислав Сергеевич Новоселов. Технический дивизион - майор Алексей Цветков (он же внештатный комиссар группы), майоры Василий Рудаков, Леонид Пехота. Кабина СРЦ "П-12" - лейтенант Сергей Алексеевич Никонович. Кабина "У" - офицеры наведения капитаны Николай Баранов, Лев Николаевич Иванов. Кабина "А" - капитан Анатолий Бобыр (СОК), лейтенант Михаил Запорожец, капитаны Анатолий Африкантов, Соколов, майор Иван Будяков (СВК), капитан Николай Максимов, лейтенант Алексей Одинец (РПК, СВК). Кабина "П" - капитаны Сергей Титов, Борис Малицкий, Иван Белакаюк. Стартовая батарея - майор Сергей Васильев, ст. лейтенант Петр Александров, майор Сергей Титов, капитан Константин Коркин. Энергетики - майор Анатолий Бобыр, капитан Олег Мухин.
Задача группы была четкая и ясная - обеспечить боевую готовность и высо?кую эффективность боевых действий полка (сначала 275, затем 236 ЗРП, а также отдельных дивизионов других полков). За год состав группы почти полностью сменился.
Наиболее колоритной фигурой в группе был лейтенант Миша Запорожец. Под два метра ростом, идеально сложен, светловолосый, синеглазый красавец. Он нас "выручал", когда мы изредка при переездах останавливались в деревушках, особенно глухих. Все население моментально бросало свои дела и окружало нас. В основном, конечно, женщины всех возрастов и дети: мужчины воевали. И когда переводчик сообщал, что мы - "Льенсо" (советские), то реакцию народа трудно выразить словами. Узкие глаза делались круглыми от изумления и восторга. Когда мы выходили размяться, Миша Запорожец мгновенно становился центром всеобщего внимания.
Я ему говорил: "Миша, терпи. Дай нам возможность чуть передохнуть". И он терпел. Девушки ощупывали его, заглядывали в глаза, в уши, гладили его белокурые волосы. Общий смысл высказываний - таких мужчин не бывает. А пацаны стремились притронуться к промежности и убегали. Переводчики объяснили потом: у них такое поверье - если притронешься к чему-либо выдающемуся у другого мужчины, у тебя такое же вырастет. За это время мы успевали передохнуть, размяться. Команда: "К машинам, по местам" и ехали дальше. Лев Иванов - офицер наведения милостью Божией. Когда он за боевой работой - сосредоточен, деловит, "чует" цель и ничего не боится. Вне кабины - "индикатор" на опасность. Ощущает ее приближение на несколько минут раньше остальных. Идем на дивизион днем по полосе выжженной земли (вдоль всего горного хребта на 5 километров вправо-влево американцы уничтожили джунгли бомбами, выжгли напалмом, полили ядохимикатами), воронка на воронке, но кусты упрямо лезут из земли. На открытом месте нашу маленькую колонну - человек 10 вместе с охраной и переводчиком - "прихватывают" два "фантома" и начинают разворот для бомбометания. Даю команду: "Всем рассредоточится по воронкам!". Все быстро укрылись в воронках, один Иванов под кустом. Когда все заканчивается, спрашиваю: "Почему не в воронке, а под куст забрался?". Ответ: "Да в воронках они всех вас видят, а меня под кустом нет". И ничего с ним поделать было нельзя. Работа у нас была в основном ночная. Дивизион передислоцирован (по условиям горных джунглей лучше подходит выражение "перетащен") на место засады. На позицию идем ночью колонной по одному по тропе, чтобы к утру настроить аппаратуру, все проверить и дать заключение - "Дивизион боеготов. Можно стрелять". Так вот - идем цепочкой друг за другом. Сплошная темнота. Тропические ночи вообще черные, а тут еще над головой сплошные джунгли. Подсвечиваем для страховки фонариками только под ноги, чтобы нечаянно не оступиться или не наступить на какую-нибудь кусачую живность. Стекла в фонариках заклеены черной бумагой, только в центре - кружок диаметром миллиметров пять. Вдруг сверху - звук летящего "Фантома", а сзади - треск кустов в стороне от тропы - это Лев Иванов "прячется" от "Фантома": - "А вдруг увидит". И ничем его не убедишь, что увидеть нас сверху невозможно. С нами постоянно работал старший переводчик Кань. Это был очень интересный человек. Он имел высшее образование и в совершенстве владел, кроме русского, китайским и всеми диалектами вьетнамского языка и языками основных народностей Вьетнама - а их насчитывалось только в Северном Вьетнаме - 39. Учился в академии в Китае на спецкурсе. На выпускном курсе крупно, с мордобоем, поскандалил с одним из преподавателей. Был отчислен, разжалован из капитанов в старшины и только его способности к языкам позволили ему стать тем, кем он был - старшим переводчиком при старшем группы СВС в зенитном ракетном полку. Правила стрельбы и Пояснительную записку к ним (а это толстенный том страниц на 700) знал наизусть и мог бы их преподавать. Но так сложилась его судьба - вместо "карабин в руки и в Южный Вьетнам, в Лаос или Камбоджу" - переводчиком. Он считал, что ему крупно повезло. К нам и к Советскому Союзу относился откровенно дружески. Мы с ним быстро нашли общий язык, и он мне здорово помог понять Вьетнам, вьетнамцев и вьетнамский язык. А это совершенно другой мир и его надо было как можно быстрее понять и принять.
Мне кажется, мой предшественник именно этого и не понял и не принял к сердцу, и поэтому вьетнамцы просто от него "отказались". Этого, конечно, никто ему не говорил, но... Специалистов приглашали, планировали их работу с главным инженером, а старшего группы как бы не существовало.
Благодаря Каню уже через 4 месяца я довольно сносно научился понимать по-вьетнамски. Переводчик после этого был нужен только для того, чтобы перевести мои слова вьетнамцам. Понимать-то я понимал, а вот говорить сам не мог. Первой нашей работой в 275 ЗРП был анализ неудачной стрельбы 69 дивизиона 15.08.71 по беспилотнику "BQM-34А". Основной вывод: хотя условия стрельбы были сложными, причинами промаха двумя ракетами явились ошибки руководителя стрельбы - заместителя командира дивизиона в назначении метода наведения и способа подрыва боевой части, а также отклонение одного из параметров канала наведения ракеты от номинального в 2 раза. В результате траектория полета ракеты "провисла" и произошло срабатывание радиовзрывателя от земли. Командир дивизиона доложил, что при ведении боевых действий ранее при пуске ракет по этому каналу ни одна цель не была уничтожена. Мы нашли причину постоянного промаха и устранили ее.
Радиолокатор раннего обнаружения воздушных целей П-15 "Song Ma"
За три месяца нам пришлось неоднократно работать во всех дивизионах 275 ЗРП и наладить со всеми хорошие, дружеские отношения.
Люди 275 ЗРП были недостаточно обучены, мал опыт командования и боевой опыт, но других взять негде. Каждый дивизион был укомплектован тремя полными боевыми расчетами по штату военного времени. Один расчет 1-2 недели работал на технике, второй выбирал и оборудовал позиции, третий учился и отдыхал. Дивизионами (всеми) командовали старшие лейтенанты (по штату - подполковник), их заместители, начальники штабов - лейтенанты, батареями командовали младшие лейтенанты, старшины. Важные и ответственные должности начальников отделений, офицеров наведения занимали старшины. В зенитных ракетных дивизионах - ни одного специалиста с высшим или средним специальным образованием, все офицерские должности занимали лица, окончившие среднюю школу. Боевой опыт большинства командиров ЗРДн был один год, максимум два. Семь старших и младших лейтенантов в ЗРДн 275 полка имели боевой опыт 5-6 лет, из рядовых операторов стали офицерами наведения, начальниками отделений. Только в техническом дивизионе основные должности занимали офицеры с высшим гражданским образованием и боевым опытом до 6 лет. Но люди в ЗРВ Вьетнама - это был цвет нации. Упорные, настойчивые, самоотверженные, отважные бойцы. В тактике, в технике они многого не понимали, но очень хотели понять. Валились с ног от усталости, но боевую задачу выполняли. Личный состав с большой настойчивостью изучал материальную часть, схемы, обучался и проводил бесчисленные тренировки по боевой работе. Все наши рекомендации вьетнамцы заучивали наизусть и неоднократно отрабатывали практически. Тут пригодилась разработанная в Союзе на базе нашего 48 ЗРП (Ярославль) методика двухнедельной подготовки операторов ручного сопровождения из подобранных по тестам совершенно неподготовленных воинов до уровня минимум 3 класса. Из людей, имевших пусть незначительный, но боевой опыт, по этой методике очень быстро подготовили операторов РС высокого класса. Точность сопровождения ими целей в режиме РС иногда превышала точность в режиме АС (автоматическое сопровождение), что было крайне важно при сопровождении целей на фоне помех и "местников" (сигнал, отраженный от неровностей местности), когда АС просто "срывало".
В районе боевых действий 275 ЗРП было оборудовано 15 основных позиций для дивизионов, а также система запасных и ложных стартовых позиций. Каждый дивизион имел по 2-3 основных СП (стартовые позиции) и 2-3 запасные позиции.
В конце августа 1971 года начался сезон дождей в нашей зоне. Причем, начался с мощного тайфуна и наводнения, которые принесли большую беду - погибли люди, посевы, много скота. А все дивизионы были буквально залиты водой, которая проникала повсюду. С ракет на ПУ и ТЗМ сорвало все защитные наклейки, вода проникла внутрь. Все редукторы на технике были заполнены водой. Нам вместе с вьетнамцами пришлось приложить много усилий, чтобы ликвидировать последствия тайфуна и наводнения, защитить технику от круглосуточных дождей. Тайфун был очень сильный. Представьте себе - почти параллельно земле летит масса воды при ураганном ветре, уровень воды поднимается на глазах. Нам с трудом удалось удержать за веревки и спасти нашу палатку, в которой на высоте полтора метра от земли хранилось наше самое ценное имущество - киноаппарат, фотоаппаратура, ящик с библиотекой, миниэлектростанция и личные вещи. Тайфун пришел с юго-запада и через несколько часов чуть ослабевшим вернулся обратно с северо-востока. За год мы пережили 18 тайфунов. После тайфуна и ливневых дождей перемещение техники стало вообще невозможным. Ручьи превратились в бурные потоки, низменные места залило водой.
Сезон дождей стал препятствием и для полетов авиации противника. Мы его использовали для устранения последствий тайфуна и наводнения, подготовки расчетов к боям в сухом сезоне. Боевые дела требовали постоянного внимания.
В этот период (с сентября по октябрь 1971 г.) силами бригад промышленников из Союза на всех ЗРК проводились доработки, повышающие помехозащищенность ответного канала СНР, точность наведения по маневрирующей цели в 2,5-3 раза. Вводился режим дезинформации по каналу радиопередатчика команд. В состав СНР вводилась аппаратура "Снег" для тренировки расчетов в условиях помех. Снижались колебания в контуре наведения ракет при переключении масштабов. Все силы были брошены на проверку и настройку техники, поочередное проведение механических, а затем электрических регламентных работ, просушку аппаратуры, особенно ракет. Со стреляющими проводили углубленные занятия по правилам стрельбы. Наиболее сложной проблемой был выбор и оборудование позиций в районе перевалов для организации засад, а затем передислокации дивизионов на новые СП. В сезон дождей это было практически невозможно из-за отсутствия дорог. С прекращением дождей и после тайфунов маневр усложнялся из-за полного господства авиации США в воздухе. Ежедневно авиация противника проводила в среднем 65 групповых вылетов днем, 30-35 ночью. Авиация ВМС (два авианосца в 160-190 км от материка) в основном действовала по береговым объектам, ВВС - по переправам, перевалам, местам рассредоточения техники, позициям ЗА, складам, базам. Действовало 12 беспилотных самолетов-разведчиков. Дивизион перемещался на позицию засады иногда несколько суток одиночными машинами или малыми группами. Дороги в районе боевых действий полка только очень большой оптимист назвал бы дорогами. Мы их характеризовали количеством "ЗУМов" ("задоударов в минуту"). Большинство фронтовых дорог было со 120 "ЗУМами". Техника комплексов тяжелая, а при маневре нужно было двигаться на максимальной скорости, чтобы проскочить нужный участок в промежуток, когда в воздухе нет разведывательной или ударной авиации противника. Маневр, как правило, ночью, без фар, а на опасных участках и без подфарников. Например, на дороге #12 был участок около 15 км, находившийся под постоянным обстрелом из минометов и крупнокалиберных пулеметов диверсионных групп противника, систематически высаживаемых американцами на вершину горного массива Зангмань ("Вечно скрытый в облаках"). И ничем их оттуда нельзя было вышибить. И никуда не свернешь: слева сплошная отвесная скала, справа пропасть. Как умудрялись водители АТС, ТЗМ и других боевых машин проезжать по этим дорогам с многотонными кабинами, с ракетами, с пусковыми установками в полной темноте на максимальной скорости, сложно представить. После такого маневра и развертывания на позициях технику надо было обязательно тщательно проверять, устранять поломки и неисправности. А ракеты после марша на 200 км и более - пepeпpoверять на КИПС. Если позиция была у границы с Лаосом, то ракеты приходилось отвозить для проверки на расстояние не менее 50 км от границы, чтобы "не засветить" изучение ответчиков ракет для наземной радиоразведки противника. Таких "мелочей" надо было учитывать великое множество при организации боевых действии полков. И многие положения тактики и правил стрельбы надо было творчески переосмыслить с учетом физико-географических условий и тактики действий воздушного противника.
По данным начальника разведки 377 дивизии ПВО ВНА капитана Чэн Ван Зю с конца сентября до середины ноября 1971 г. в провинции Куангбинь действовало 714 групп ВВС и ВМС США (F-4, F-105, A-6, A-7, OV-10, всего 965 самолетов), которые вели разведку и наносили удары по объектам на дорогах. Кроме этого, ежедневно действовало по 8-10 групп авиации по дорогам от перевалов на границе вглубь территории Вьетнама, из них 3-4 группы - с применением бортового вооружения. 90% бомбардировок совершали одиночные самолеты, массированные удары, как правило, наносили группы по 3 самолета. На кордонах по дорогам за этот период действовало 325 групп В-52 (971 самолетовылет).
Авиация США применяла запрещенные международными законами шариковые бомбы, боеприпасы объемного взрыва, напалм, отравляющие вещества для уничтожения растительности, "ковровые" бомбардировки, в результате которых были буквально снесены с лица земли многие населенные пункты. Она методично и с беспредельной жестокостью уничтожала инфраструктуру провинции Куангбинь (а с апреля 1972 года и на всей территории Северного Вьетнама): промышленные предприятия, мосты, паромные переправы, госпитали, школы. Достаточно сказать, что на каждого жителя провинции Куангбинь, включая грудных детей, приходилось по 40 тонн бомб в год. Мы были свидетелями "кoврoвыx" бомбардировок стратегическими бомбардировщиками В-52 мирных населенных пунктов. Американские самолеты бомбили не только военные объекты, но охотилась и за отдельными машинами, и за людьми, работающими на рисовых полях.
Руководство республики обратилось к населению с просьбой: женщинам сменить при работе в поле традиционные белые кофточки на защитные, чтобы затруднить американцам прицельное бомбометание по работающим в поле людям; не убивать, а брать в плен американских летчиков, катапультировавшихся со сбитых самолетов, чтобы можно было им предъявить счет по возмещению материального ущерба от бомбардировок. Ненависть к американцам была такая, что летчиков после их катапультирования буквально превращали в решето до их приземления. Шариковые бомбы и напалм против женщин и детей никак не могут вызвать снисхождение к агрессору. Каждый житель, способный носить оружие, стрелял по самолетам. В провинции Куангбинь есть памятник расчету пулеметчиков, сбивших из ЗПУ F-4 "Фантом". Младшему из них было 65 лет.
Не только люди, но и домашние животные были приучены к войне. Для буйволов на полях были вырыты окопы, куда они при сигналах воздушной тревоги спускались и пережидали бомбежку.
Свиньи, куры - основное питание воинов - так же по сигналу тревоги прятались в окопы, а по сигналу "Отбой - поход" без дополнительных команд занимали места в кузовах машин в своих клетках. Насколько сложной была обстановка, приведу примеры. В октябре 1971 г. 68 ЗРДн был выдвинут на боевую позицию в 7 км от границы с Лаосом на дороге #20 с задачей уничтожить В-52. Наша группа добиралась до дивизиона сначала на машине, потом на ATС, потом по горным тропам пешком. В этот период по дороге #20 действовало в среднем по 6 самолетов В-52 в сутки. Днем дивизион замирал, работы велись только ночью со строжайшим соблюдением всех мер маскировки. Начали работы мы вечером 6 ноября, а рано утром 7 ноября, закончив все работы по проверке и настройке техники и сделав письменное заключение о боеготовности дивизиона, мы ушли с позиции. По плану нас ждала работа последовательно в 69, 66, 67 дивизионах. 9 ноября в 21.00 68-й дивизион вступил в бой с группой В-52 и группами прикрытия. По данным PTB СРЦ дивизиона обнаружила группы целей на дальности 75 км. На дальности 35 км СНР ЗРК вышла в эфир - цель не видна из-за очень сильной помехи. Переключение на эквивалент. Второй раз вышли в эфир на дальности 25 км. Цель не видна - эквивалент. Третий раз выход в эфир на дальности 19 км. Интенсивность помех меньше. Обнаружено три В-52 на дальности 16 км, высота 10 км - есть захват, дивизион к пуску готов. В этот момент произошёл подрыв двух ПРЛС "Шрайк" в 6 метрах от антенной кабины "П". Из-за помех расчет не увидел, что самолеты применили ПРЛС. Пост визуального наблюдения засек, что пуск "Шрайков" произвели два F-105, проскочившие над дивизионом, но не смог доложить, так как его в это время бомбили. Дивизион выведен из строя. На антеннах - более 70 пробоин, оторвано более 10 кабельных фишек и высокочастотных кабелей, на старте оторваны от ПУ силовые кабели и кабели управления. Люди не пострадали. Следующие 10 дней В-52 в этом районе не появлялись. 18 ноября на встрече с командиром и комиссаром полка окончательно договорились, что мы, прежде всего воины, а не дипломаты, и обо всех наших боевых делах будем говорить откровенно. Мы должны знать все проблемы, возникающие в обеспечении боеготовности полка. Для планирования совместной работы и решения возникающих проблем договорились встречаться с командованием еженедельно по пятницам. Вместе с вьетнамскими товарищами мы тщательно анализировали каждый бой, делали выводы. А каждый бой - результат тщательной подготовки техники и людей, сплав их мужества, стойкости и уверенности в победе. Совместными усилиями мы добивались бережного и уважительного отношения к технике, правилам стрельбы, настойчиво учили не бояться промахов, думать о стрельбе группой дивизионов и о взаимном прикрытии, что потом положительно сказалось в ходе боев в январе (10 стрельб), а особенно в апреле (28 стрельб) и в мае (20 стрельб) 1972 года, когда начались решительные боевые действия ВНА и НФОЮВ южнее 17 параллели. 22 ноября эту же позицию занял 66 дивизион, постепенно развертывая технику ночами: 26 ноября развернули одну ПУ, 27 ноября - вторую.
Несмотря на горную местность, марш прошел нормально, только перевернулся прицеп с угломестной антенной (использовали антенну 68 дивизиона) и одна ТЗМ с ракетой, еще на одной ракете были сломаны крылья и стабилизаторы. Дивизион изготовился к бою и 3 декабря в 6.12 утра уничтожил двумя ракетами тактический разведчик О-2А. Летчик подполковник ВВС США был взят в плен. Мы как раз были на фронтовом КП #2 в районе дороги #20, когда летчика со связанными руками туда привела девушка с карабином. Катапультировался он удачно, но приземляясь, напоролся глазом на бамбук и потерял сознание. В сбитом самолете и у летчика была новая аппаратура, обеспечивающая спасение летчиков. Обнаружившая летчика девушка - боец саперного батальона - вырвала и разбила радиомаяк, крепившийся на лацкане летного комбинезона пилота, сняла с него оружие, планшет с документами, связала и, дождавшись когда он придет в сознание, под страхом применения оружия привела его на КП. Оказывается, американцы хорошо понимают язык оружия. А девчушка по габаритам была раз в 5 меньше своего пленника.
Пленного срочно отправили в Ханой. Вероятно, попался серьезный пленник, поскольку через сутки нашей группе вручили почетную награду от Президента страны - букет священных лотосов. Во Вьетнаме это считается выше всех орденов и медалей
Второго летчика пыталась спасти поисково-спасательная служба ВВС США. Район вероятного его нахождения был блокирован самолетами А-6, F-4 и вертолетами. Чтобы не допустить захват летчика в плен, по кругу диаметром 20 км были распылены ОВ. Американцы разозлились, усилили налеты до 150 групповых вылетов в сутки на территорию 4-й зоны. Бомбили, заметив любой дымок над джунглями. Но перевалы оказались свободны для переброски колонн. В конце ноября 1971 г., когда дивизионы начали передислокацию в районе боевых позиций для организации засад у перевалов, мы на неделю "потеряли" сведения о 69 дивизионе. В августе он был передан в состав 275 полка из другого полка. Командир дивизиона был достаточно опытный, и люди были обстрелянные, не новички. Командир редко обращался к СВС за помощью - "я сам все могу". А дивизион, оказывается, "залез" в очень неудобное место для засады в районе дороги #16 (угол границ между Вьетнамом и Лаосом). Горный склон и кругом непроходимые джунгли. При попытке поставить кабину "У" на определенное для нее место, АТС, буксирующий кабину, сделал неожиданный рывок. В результате - с корнем вырвана коробка входных-выходных кабелей ВК-1. А без нее дивизион "мертв" со всеми своими кабинами, ракетами, пусковыми. Группа техобслуживания полка с ремонтными средствами проехать туда не могла. Мы - рюкзаки в машину (в рюкзаке - гамак, противомоскитная сетка, туалетные принадлежности, фляга с водой, бинокль, фотоаппарат), каски на голову и поехали. Кончилась дорога для ГАЗ-69, пересели в АТС. Последние 15 км добирались пешим порядком "по тропам Хо Ши Мина". На месте оценили ситуацию - плохо дело. В коробке десятки кабелей - от коаксиальных до связных и все "выдраны". Посидели, посовещались, взялись за работу. А для работы - только штатные приборы дивизиона, отвертки, паяльники. Все кабели надо было "прозвонить", найти ответную часть каждого оборванного провода, спаять их, заизолировать, проверить наличие цепи. Двое суток работы без отдыха и ВК-1 смекалкой и старанием наших специалистов был восстановлен, аппаратура проверена. Функциональный контроль показал, что дивизион боеготов. Даем письменное заключение о том, что дивизион может стрелять, и с чистой совестью уходим на свою базу. Через двое суток нам сообщают - дивизион провел удачную стрельбу. Командир дивизиона, правда, недоволен. Он жаждал сбить В-52, а сбил разведчика - постановщика помех RB-66. Цель тоже солидная, ценная. С тех пор командир 69 дивизиона старался всячески подчеркнуть свое уважение к нам, и иногда просил прислать к нему группу СВС даже без особой на то необходимости. После этого случая наши специалисты из инженерно-ракетной службы ЗРВ в Ханое говорили, что наша группа совершила невозможное в полевых условиях. Теперь несколько слов о нашей жизни в полевых условиях. Четыре месяца мы базировались под скалой (вертикальная - до 300 метров) в бунгало. Расположение - километра три от перекрестка дорог #15 и #20 и переправы Суншон через небольшую, но быструю речушку. Это место постоянно "притягивало" разведывательную и ударную авиацию США. Поэтому из каждого бунгало была вырыта траншея до входа в пещеру. В случае опасности - в траншею и в пещеру, где никакая бомба не возьмет. Если была возможность - устраивали банный день. Наши друзья-вьетнамцы никак не могли понять, зачем мы паримся и моемся горячей водой, когда на улице и так жарко. Из бамбуковых циновок мы умудрялись сооружать кабинки, внутри - раскаленные камни и вода. А на одном месте дислокации группы нам крупно повезло - недалеко был источник с горячей, лечебной водой. Бассейн был достаточно велик, чтобы вся группа могла одновременно принимать горячие ванны. Одно неудобство - о времени нашего купания каким-то образом узнавало местное население и в момент купания источник был окружен многочисленными зрителями: женщинами и детьми. В начале это нас здорово стесняло, потом привыкли. В ненастную погоду по вечерам, а иногда ночью, вывозили в ближайшую деревню киноаппарат, киноэкран, электростанцию. Заранее оповещали местное население и показывали наши фильмы. Особенно нравился вьетнамцам мультсериал "Ну, погоди", не требовавший перевода. Они могли бесконечно смотреть все имевшиеся у нас серии и радовались как дети. Или, например боевик о наших разведчиках, проникших в оккупированный немцами курортный город в Крыму, также пользовался большой популярностью вьетнамских зрителей. Кажется, он назывался "Миссия невыполнима". Пока наш киномеханик перезаряжал очередную пленку, переводчик разъяснял происходящее зрителям. Они могли смотреть его несколько раз. Тем более что наши ханойские товарищи нас не очень баловали новыми фильмами. А обмениваться с соседними группами (в 4-й зоне работало еще две группы СВС) было нечем - у них было то же самое. Вьетнамцы постоянно предупреждали нас об опасности нападения наземного противника (без охраны и по одному никуда не ходить, особенно при работе на боевых позициях). Утром 25 декабря ВНП 67 дивизиона наблюдал выброс трех групп парашютистов в глубине территории по дороге #20. Так что опасность нападения была реальной и нападающие были бы явно не дилетанты. И что мы, советские военные специалисты, могли им противопоставить? Мы же работали без стрелкового оружия и без каких-либо документов. Однажды, уже к концу работы в одном из дивизионов я попросил командира дивизиона показать на карте точку нашего месторасположения. Он ее показал. Оказалось, что дивизион занял боевую позицию в Лаосе, в 10 км от государственной границы. Спрашиваю, - "На каком основании Вы забрались на территорию Лаоса и нас пригласили?" Он отвечает, что ему все равно, чья это территория - приказали здесь развернуться, он и развернулся. А граница там чисто условная - на карте. А на местности одно и тоже - горные джунгли. При очередной поездке (раз в месяц) в Ханой я вынужден был доложить старшему Группы генералу Н.К. Максименко о факте нарушения группой СВС государственной границы соседней страны. Меня вызвали к послу СССР в ДРВ И.С. Щербакову. Он выслушал меня и все понял, правда, пожурил: - "А что, если вьетнамец с государственным флагом в руках поведет еще дальше, пойдете?" Я ответил, что сначала спрошу - куда, но все равно пойду, если там дивизион моего полка ждет нашей помощи. Сейчас, вспоминая период боевых действий, можно сделать определенные выводы. Работу нашей группы можно условно разделить на три периода. Первый - август 1971 года - конец марта 1972 года. Второй - конец марта - апрель 1972 года. Третий - май - июль 1972 года. В первом периоде дивизионами 275 ЗРП необходимо было нанести максимальный ущерб противнику, пытающемуся перекрыть дороги снабжения НФО Южного Вьетнама и партизан Лаоса и Камбоджи (дороги ##12, 20, 16, 18 и перевалы через горный хребет Чионгшон). Против ЗРК авиация противника применяла весь имеющийся у них арсенал противодействия: огневое поражение, весь спектр помех, противорадиолокационные снаряды, активный противозенитный маневр. Комплекс С-75 американцам был известен довольно хорошо. Все его сильные и слабые стороны. Они хорошо знали зоны пуска и поражения, частотные характеристики. Но они его боялись. В зону действий ЗРК посылали только опытнейших летчиков, способных "уйти" от ракеты. За одну неделю января 1972 года по каждому из дивизионов 275 полка было применено по 2 противорадиолокационных снаряда. Потери людей были там, где не успели подготовить убежища. Свои потери командование полков и дивизионов держало в секрете. Я считаю, что это правильно. Противник не должен знать эффективность своего воздействия. Кабели перебивались осколками "Шрайков" там, где их не успели укрыть. С дырами в антеннах СНР можно было стрелять. Диаграмма направленности не меняется, если размер отверстия не больше 15х15 см. Только надо заклеить дыру, чтобы внутрь антенны не попала вода. С 275 ЗРП у нас связаны самые хорошие воспоминания. Эти 7 месяцев совместной работы в сложнейших условиях позволили сплотить группу СВС и боевые расчеты полка, дали богатейший опыт организации и ведения боя в горных джунглях. Боевые расчеты дивизионов перекрывали все мыслимые нормативы по свертыванию техники. Последний автопоезд уходил с позиции через 35, максимум через 40 минут после пусков ракет. Иначе неминуемо попадал под удар авиации противника, вызванной постоянно находящимися в воздухе самолетами-разведчиками. Пуск зенитной ракеты в безоблачную погоду ночью с самолета на высоте 4,5 километра виден за 60-70 км. Уже в январе 1972 года командование полка знало о грядущих событиях - большом наступлении через Виньлинь на юг с целью освобождения Южного Вьетнама. На встрече 15.01.72 г. с командиром и комиссаром полка на одном из фронтовых КП командир полка заявил, что ЗРВ "готовятся к большим боям и победам" и просил усилить работу по разъяснению правил стрельбы и настройке техники. По многим признакам мы тоже чувствовали приближение серьезных событий. Полк получил дополнительно 240 ракет. Нужно было помочь спланировать их обслуживание, эшелонирование, хранение. Бои на территории 4-й военной зоны продолжались. За два дня - 16 и 17 февраля 1972 г. ЗРВ было сбито 5 самолетов, ЗА - 1. Пленено 6 летчиков - 4 майора, 1 капитан, 1 лейтенант. 24 февраля 67 и 68 дивизионы 275 полка ушли на Юг на помощь сражающимся войскам Национального Фронта освобождения Южного Вьетнама, один дивизион был разбит. От полка остался один дивизион и с начала марта мы начали работать с 236 полком (это был первый зенитный ракетный полк Вьетнама). С командованием 236 полка и личным составом дивизионов было работать гораздо легче, чем в 275 полку. К тому времени у нас уже накопился солидный опыт, да и у них основной костяк имел и боевой опыт, и опыт совместной работы с нашими специалистами. У каждого дивизиона на боевом счету - от 30 до 50 уничтоженных американских самолетов. После тщательной подготовки в течение марта 1972 года полк был передислоцирован в 4-ю военную зону практически на знакомые уже нам боевые позиции, которые занимал до этого 275 полк. Ну и мы, естественно, выдвинулись вместе с полком. Несколько дней жили в гостинице города Донгхой, а 1 апреля - с началом наступления в Южный Вьетнам трех дивизий ВНА через 17-ю параллель - снова отправлялись в пещеры. Первые 7 дней апреля шли непрерывные бои. Авиация ВВС и ВМС США всеми силами стремилась подавить ЗРВ и ЗА Северного Вьетнама, прикрывающие наступление сухопутных войск. Бои с воздушным противником в районе наступления вели два зенитных ракетных полка под сильным прикрытием зенитной артиллерии. Командование ВС США выдвинуло в Тонкинский залив 4 авианосца, бросило в бой основные силы ВВС, базирующиеся в Таиланде и Южном Вьетнаме. Бои развернулись западнее г. Сайгон, южнее 17 параллели и на стыке Лаоса, Северного и Южного Вьетнама. Наши дивизионы атаковала авианосная авиация и авиация ВВС, обстреливала в пределах досягаемости корабельная артиллерия. Стратегические бомбардировщики В-52 в основном бомбили наступавшие сухопутные войска. Об интенсивности боев можно судить по такому факту - за 4 дня 4 дивизиона двух полков провели 24 стрельбы, израсходовали 36 ракет, сбили 13 самолетов противника. Если прибавить к этому непрерывную бомбежку, стрельбу зенитной артиллерии и зенитных пулеметов, обстрел с кораблей, то можно представить, что там творилось. Ни до, ни после этого я и мои товарищи такого больше не испытывали. Помеховая обстановка была такая, что часто происходила перегрузка приемных трактов СНР, экраны были просто черные. Тогда по группам стратегических бомбардировщиков В-52 стреляли по 2 дивизиона очередью по 2-3 ракеты по целеуказанию с КП дивизии по методу трех точек (ТТ): азимут, дальность, высота. Способ подрыва БЧ ракеты - временной интервал 11,5 сек. Активные бои ЗРВ с авиацией противника в районе 17 параллели продолжались до 7 апреля, менее интенсивные продолжались до конца апреля. В начале мая 236 полк передислоцировали под Ханой для отдыха, восполнения потерь и прикрытия столицы на дальних подступах. На этих позициях полк провел 23 стрельбы, в конце июня получил новую задачу - передислоцироваться на юг - в 4-ю военную зону для накопления боевого опыта в предвидении осенних боев по всей территории страны и, особенно, под Ханоем и Хайфоном. Наша группа продолжала также работать и с оставшимся от 275 полка 68 дивизионом, иногда выезжали в 86 дивизион. За весь период работы в 4-й зоне никто из специалистов нашей полковой группы не был ранен, хотя мы не раз попадали под огневое воздействие противника и на марше и на позициях.
Но однажды осколком от "Шрайка" был ранен офицер инженерно-ракетной службы, прибывший из Ханоя для оказания технической помощи, и то по своей неопытности. В одном из дивизионов что-то не ладилось с отработкой синхронизации пусковых установок. После объявления дивизиону готовности #1 он решил проверить, как идет синхронизация ПУ, и высунулся из траншеи, несмотря на мой строжайший запрет - во время боя не высовываться. В это время взорвался ПРЛС "Шрайк" и осколок попал ему в печень. В полевых условиях вьетнамские врачи быстро сделали ему операцию: удалили осколок, зашили печень. Трое суток раненый отлеживался у меня в пещере, и как только позволила воздушная обстановка был эвакуирован в Ханой.
За время годичной командировки во Вьетнаме дивизионы полков, с которыми работала наша группа, провели 77 стрельб, уничтожили 34 самолета ВВС и ВМС США, в т. ч. 4 стратегических бомбардировщика B-52, 22 истребителя-бомбардировщика F-4, F-8 и F-105, 5 самолетов разведки и управления OV-10, О-2А, 2 самолета специальных операций АS-130 и один L-19. Еще 9 сбитых самолетов не подтверждено (упали в труднодоступных горных районах южнее 17 параллели). Израсходовано 135 ракет, в среднем по 4 ракеты на сбитый самолет. Думаю, что это неплохой результат.
Что мы привезли из Вьетнама? Боевой опыт, способность реально оценивать обстановку в любых условиях, умение находить правильный подход к людям, чтобы в сложнейших условиях выполнить боевую задачу. Все, кто прошел тропами Хо Ши Мина, совсем иначе оценивают добро и зло, и саму жизнь.
Ведь даже генералы и офицеры, работавшие в штабе Группы СВС во Вьетнаме, не до конца представляли, как нам служится в джунглях. Когда в конце марта - начале апреля 1972 года началось массированное наступление в Южном Вьетнаме и бои в районе 17-й параллели, нас, старших полковых групп, работавших в 4-й военной зоне, вызвали в Ханой, проинформировали об обстановке, уточнили задачи, а затем долго инструктировали, как должна быть оборудована Ленинская комната в группе (это в пещерах и бунгало!), как избирать Совет Ленинской комнаты, как обсуждать прочитанные книги и просмотренные кинофильмы, и прочее в том же роде.
Не надо думать, что мы недооценивали роли партийно-политической и политико-воспитательной работы. Проводили и партийные собрания, и политические занятия и политинформации. Но все это - в перерывах между основной работой. Для того чтобы политинформатор мог по радио поймать передачу из Союза, он каждый раз лез на вершину (не менее 300 метров) скалы и только оттуда можно было "поймать" последние известия. Зато американцы нас систематически "угощали" передачами "По заявкам советских военных специалистов". Передатчики на их кораблях в Тонкинском заливе были мощные. А еще они периодически разбрасывали листовки, пытаясь соблазнить и нас, и вьетнамцев "прелестями демократии и свободы". Они хорошо понимали роль информационного оружия. А еще я привез две шариковые бомбы. В последнем походе в огневой дивизион по тропам Хо Ши Мина переводчик спросил, что бы я хотел увезти из Вьетнама. Я ответил - шариковую бомбу. Мы как раз находились на одной из баз. Он подозвал девушку - командира саперного взвода и передал ей мою просьбу. Она мило улыбнулась и позвала нас с собой. Буквально в 100 метрах находилась огромная воронка от фугасной бомбы доверху наполненная не взорвавшимися шариковыми бомбами и обезвреженными бомбами замедленного действия. Девушка сделала жест рукой - выбирайте. Я показал на две понравившиеся мне похожие на ананас бомбы. Она спокойно взяла их в руки, выкрутила детонаторы, сами бомбы положила на край костра. Подождала, пока расплавится взрывчатка, вытряхнула ее, постукивая о камень, и подарила их мне. На таможне в Ташкенте никто даже не поинтересовался, что у нас в багаже. Всем и так было понятно - с этой войны везти было нечего. Самим бы вернуться живыми. Эти бомбы я потом передал в музей 48 ЗРП (Ярославль). Сейчас нет ни полка, ни музея. Я считаю, что год боевых действий против американской авиации во Вьетнаме - это был мой "звездный год". Это было то самое время, ради которого нас учили в военных училищах и в академиях, ради которого мы служили в войсках, и в случае необходимости должны были встать на защиту своей Родины, так же как мы встали в один строй с воинами армии Вьетнама - за правое дело. Я и поныне убежден, что воин-интернационалист - это звучит достойно. Несмотря ни на какие сиюминутные политические коллизии. Если к твоему соседу в дом лезет бандит, в каком бы обличье он ни был, твой долг - помочь соседу прогнать или уничтожить его. Надо, чтобы люди знали и помнили войну во Вьетнаме против американских агрессоров. Поражение Америки в той войне, большие потери в авиации и живой силе и мощь Советского Союза сдерживали агрессивность США всего лет 20. Сейчас их остановить можно только коллективными усилиями. Жадность и безумное стремление к мировому господству кукловодов, руководящих администрацией США, помогут возродить силы сопротивления. Демократию и свободу нельзя навязать бомбами, напалмом и штыками ни одному народу, ни одной цивилизации.
Более 36 лет прошло с тех пор, но я всегда помню нашу совместную с вьетнамскими товарищами боевую работу, с интересом слежу за успехами Вьетнама. Вспоминаю прекрасную страну и ее прекрасный народ. Народ - воин. Народ - победитель. Горжусь тем, что в его победе над агрессором есть и наш вклад - советских военных специалистов - участников боевых действий во Вьетнаме. Радуюсь тому, что вьетнамцы, не растеряв плоды победы, нашли свой путь развития и уверенно идут по нему под руководством коммунистов.
Полковник ПЯТТОЕВ ТАУНО ФЕДОРОВИЧ
г. Москва, апрель 2008 г.