3 октября 1960 года в подмосковном Калининграде в составе секретного НИИ-88, одного из ведущих научно-инженерных предприятий советского ракетно-космического проекта, был образован вычислительный центр. Именно в таком скромном качестве дебютировал один из самых известных символов отечественной космонавтики - Центр управления полетами.
Калининградский НИИ-88 (ныне Цент-ральный НИИ машиностроения), созданный в 1946 году в корпусах завода артиллерийского КБ Василия Грабина, с самого начала стал одним из ведущих предприятий отечественной космической индустрии. Здесь в ту пору принимались системные решения, определившие весь вид советской ракетно-космической программы. «Именно НИИ-88 стал точкой кристаллизации нашей отрасли», - утверждает генеральный директор ЦНИИмаша Геннадий Райкунов. Широкий фронт проектно-изыскательских и испытательных работ требовал больших объемов баллистических вычислений. Для этого в составе НИИ и сформировали вычислительный центр. Поначалу, как вспоминают современники, расчеты велись на арифмометрах и прочих подручных средствах типа логарифмических линеек. (Впрочем, тогда подобным способом выполнялось подавляющее большинство сложнейших вычислений, в том числе в ракетном и атомном проектах.)
ОТ ВЦ К ЦУПу
Поначалу в вычислительный центр НИИ-88 передавались отдельные функции контроля над советским орбитальным хозяйством и автоматическими межпланетными станциями. Он дебютировал в апреле 1963 года при обеспечении полета станции «Луна-4», к сожалению, окончившегося неудачей. Зато удался последовавший за ним совместный полет Валерия Быковского и Валентины Терешковой на «Востоке-5» и «Востоке-6», двух последних кораблях этого типа. Каждый следующий орбитальный аппарат нес все больше навигационного оборудования и телеметрической аппаратуры. Развивались системы команд управления и состав передаваемой на Землю информации. С другой стороны, быстро совершенствовалась элементная база вычислительной техники наземных комплексов управления. В этих условиях наметилась возможность перехода от чистых баллистических расчетов к обработке параметров траектории и выдаче команд непосредственно в режиме реального времени. Так, ВЦ НИИ-88 в 1965 году был преобразован в КВЦ - координационно-вычислительный центр, позволяющий управлять движением космических аппаратов. Через два года и сам НИИ-88 сменит свое имя, превратившись в столь же скромно звучащий ЦНИИмаш.
Однако полномасштабное превращение КВЦ в настоящий Центр управления полетами началось только в 1973 году в рамках подготовки к совместному проекту «Союз-Аполлон». Объект стал «открытым», несмот-ря на сильнейшее противодействие Министерства обороны СССР. Военные поначалу предлагали не рассекречивать подмосковный центр перед «вероятным противником», а построить в Москве недорогую «липу» - имитацию центра дальней космической связи для размещения там американской группы управления. Потребовалось вмешательство всесильного куратора оборонного комплекса, секретаря ЦК Дмитрия Устинова, чтобы в программе «Союз-Аполлон» появился ЦУП-М - московский (в отличие от хьюстонского ЦУП-Х). А к 1977 году в ЦУП были переданы все задачи по управлению советскими автоматическими станциями, орбитальными системами и пилотируемыми полетами. Подмосковный Калининград стал главным командным пунктом гражданской космонавтики Советского Союза.
ЭТАПЫ ДОЛГОГО ПУТИ
Зал управления ЦУПа проектировали «с хитринкой». Вся плеяда советских главных конструкторов скептически относилась к необходимости работать в одном помещении, «под обстрелом» лишних взглядов. Сергей Королев одно время даже сопротивлялся созданию единого зала управления - не любил, когда начальство смотрит в спину во время работы, и не был в этом чувстве одинок. Профессионалы космической отрасли терпеть не могут нервозности в работе, а кроме того, инстинктивно сторонятся любых последствий «визит-эффекта» - слишком уж велика цена отказа техники, порой измеряемая в человеческих жизнях. В результате с высокого балкона зала управления прекрасно виден настенный экран, но совершенно невозможно заглянуть работающим «через плечо». С другой стороны, не просматривается балкон и с рабочих мест внизу. Тщательно просчитывалось даже распространение звука в зале. «Мы смогли акустически «развязать» балкон и партер, - вспоминает научный консультант ЦУПа Владимир Самсонов, в то время непосредственно отвечавший за проектирование зала. - Даже достаточно громко произнесенные реплики не достигали ушей тех, кому они не предназначались».
Непростой выдалась и история первого электронного табло зала: его делали венгры, партнеры по СЭВ, но при этом нельзя было ни в коем случае допустить утечки информации о настоящем заказчике системы. Доходило до детектива, как вспоминает Владимир Самсонов: табло монтировалось исполнителем на «нейтральной территории», а потом перевозилось в центр.
Сюда шел сигнал с «Веги», «Лун», «Венер» и «Марсов». Отсюда наблюдали за рукопожатием «через порог» Алексея Леонова и Тома Стаффорда во время полета «Союза-Аполлона». Отсюда управляли полетами орбитальных станций «Салют-6» и «Мир». Именно здесь, сжав зубы, следили за тем, как спасательный корабль «Союз Т-13» Владимира Джанибекова и Виктора Савиных стыкуется с замерзшей орбитальной станцией «Салют-7».
Сейчас в составе ЦУПа работает отдельный центр управления, ориентированный на обеспечение полета Международной космической станции. Судьба этого подразделения выдалась извилистой: в 1987 году его создавали специально под программу многоразового корабля «Буран». «У нас здесь даже стояли авиационные пульты, - вспоминает технический руководитель полетов Владимир Лобачев, в те годы начальник ЦУПа, - и сидели соответствующие специалисты, штурмана в том числе, так что при возникновении нештатной ситуации можно было бы дистанционно перехватить управление автоматической посадкой «Бурана».
Однако после первого и последнего полета советского «челнока» проект застопорился. И только к 1998 году осиротевший центр перепрофилировали под задачи управления будущей МКС, которая появится на орбите двумя годами позже.
Вот так ЦУП прошел долгий путь от управления одиночными космическими аппаратами к управлению целыми группировками («эскадрами», как их здесь называют) и далее - к совместному распределенному управлению в рамках проекта Международной космической станции, в котором как единое целое задействованы координационные центры Японии, России, Европы, США и Канады.
