Вспоминает друг Гагарина - полковник запаса Валентин Васильевич Петров:
Как Гагарин храм восстанавливал
Было это в 1964 году. Юрию Алексеевичу исполнялось 30 лет, и на день рождения прилетел его друг еще по Оренбургскому летному училищу – Николай Копыльцов. Обычно у нас как… Если кто в Звездный к первому космонавту приезжает, то попробуй ему не «налить» – сразу скажет, что Гагарин зазнался, оторвался от народа. И вот сели мы за стол, слышу, как Копыльцов говорит Гагарину:
– Тут от тебя недалеко Троице-Сергиева лавра, давай съездим?
– А что перед командиром скрывать? – говорит ему Юрий, и я тоже киваю: не бойтесь, ребята, я с вами. Юрий Алексеевич спрашивает: если поедем туда, попадем ли на церковную службу? Заверяю его: да там служба все время!
– Тогда переодеваемся в гражданку – и вперед! – предлагает Гагарин.
Приехали мы в Лавру к вечеру, и, к счастью, там действительно была служба. После нее я впервые увидел, что значит народная любовь к первому космонавту. Люди выходят из храма, видят Гагарина… А его хоть в гражданку, хоть во что одень – все равно узнают. Все сразу к нему. Образовалась огромная очередь за автографами. Гагарин, в отличие от многих космонавтов, не имел даже тени мании величия – как был из народа, таким и остался. Стоит, всем подписывает. Чувствую, чья-то рука моего плеча касается. Монах стоит. Спрашивает:
– Помощь нужна?
– Батюшка, еще какая! Мы ж приехали в Лавру…
Идем к нему в келью. И тут оказывается, что он наместник Лавры. Угостил нас наливочкой. Выясняется, что в прошлом отец наместник прошел войну, имеет пять боевых наград.
– Ну, за это не грех и выпить, по русскому обычаю! – восклицает Гагарин, а наместник вздыхает: – Да-а… Ведь никто не поверит, что вот с первым космонавтом сижу!
А Юрий Алексеевич – человек простой, он сразу это дело начал исправлять. Похлопал себя по карманам, нашел открытку:
– Батюшка, ничего, что здесь не по-нашему написано? За рубежом печатали.
К тому времени Юрий Алексеевич уже 33 страны объездил, и ему там надарили разных открыток с его фото. Написал на обороте очень теплые слова, обращенные к наместнику. Тот:
– Ну, чем я могу отблагодарить? Юрий Алексеевич, давайте я вам всем ЦАК покажу.
– Цаг? – удивленно переспрашивает Гагарин и кивает на меня. – Вон Валентин из цага просто не вылезает.
«Цагом» мы в обиходе называли ЦАГИ – Центральный аэрогидродинамический институт. Батюшка, видимо, знал об этом, улыбается: «А у нас ЦАК – это церковно-археологический кабинет». И вот представляете… Во-первых, такой был восторг от увиденного там, а во-вторых – замечательный рассказ самого наместника. Гагарина больше всего потряс макет Храма Христа Спасителя. Стоял-стоял перед ним, потом спрашивает:
– А где этот храм?
– Там, где сейчас лужа – бассейн «Москва», – ответил наместник.
Юра заглянул внутрь макета, зовет меня:
– Валентин, посмотри, какую красоту разрушили!
Позже я забыл об этом диалоге, а Юрий Алексеевич – нет.
Никогда не думал, что у Гагарина такая смелость. Через две недели был пленум ЦК по воспитанию молодежи, куда пригласили и первого космонавта. Он выходит на трибуну, читает заготовленный текст и вдруг поворачивается к президиуму, и на весь зал звучат его слова: «О каком патриотическом воспитании молодежи мы можем говорить, когда взорвали Триумфальную арку – памятник воинской славы? Точно так же взорвали храм, построенный в честь победы в Отечественной войне 1812 года, от него остался один макет – и душа замирает, когда на него смотришь. Поэтому у меня есть предложение от ЦК – восстановить Храм Христа Спасителя».
И тут… Вы представить себе не можете. Сначала – гробовая тишина, а потом зал взорвался аплодисментами. Сидят члены ЦК, комсомольцы – а внутри-то у них православие не умерло. И это 1964 год, когда Хрущев обещал «показать последнего попа»!
Когда предложение Юрия Алексеевича ставилось на голосование, из президиума было сказано: «Ну, Гагарин есть Гагарин. Первое, что мы сделаем, – обязательно восстановим Триумфальную арку». Ее действительно восстановили, правда не на том месте.
Если б не трагическая гибель, Гагарин смог бы увидеть и осуществление второго своего предложения. В 1994 году, когда началось восстановление Храма Христа Спасителя, Юрию Алексеевичу было бы всего 60 лет.
Та поездка в Троице-Сергиеву лавру имела еще одно последствие. Посещать ее стало традицией для космонавтов. Не раз бывал там «космонавт № 2» Герман Титов, впоследствии ставший депутатом в Подмосковье и много сделавший для возрождения православия в своем районе. Алексей Леонов, первый совершивший выход в открытый космос, перед полетом корабля «Союз – Апполон» добился, чтобы все космонавты – и наши, и американские – побывали в Лавре. За благословением к преподобному Сергию наши космонавты ездят до сих пор.
А мне, кстати, за ту, первую, поездку с Гагариным здорово влетело. Обвинили в том, что я Гагарина «тащу в религию». Но Юрий Алексеевич спас, объяснив в парторганах: «Не он меня возил – мы ездили на моей машине». В результате я получил всего лишь выговор по партийной линии – за то, что «ввел Юрия Гагарина в православие».
Но зачем его «вводить», если он сам был православный? Помню, возвращаемся мы тогда из Загорска в машине и слышим с Копыльцовым: «Отче наш, иже еси на небесех…» Это Гагарин вдруг произнес.
– Юрий Алексеевич, вы что, молитвы знаете? – спрашиваю Гагарина. Тот отвечает:
– Валентин, да у нас молитвы пол-отряда знает. Только не все вслух говорят.
Молитва матери
 Юрий Алексеевич Гагарин с матерью и отцом |
Когда ее сын 12 апреля 1961 года впервые в истории полетел в космос, то Анна Тимофеевна, конечно, молилась. Как же иначе. А молитва матери – великая сила.
 Василий Лазарев |
 Олег Макаров |
Идут секунды, Земля стремительно приближается, раскрывается парашют. Площадь его – квадратный километр, так что перед самым приземлением его нужно отстрелить, чтобы куполом не накрыло. Василий тянется к кнопке, и, как он мне рассказывал, откуда-то сверху голос ему идет: «Не нажимай кнопку». Абсурд! Но послушался – так с парашютом станция и совершила посадку. Удар. Капсула немного покачалась, словно на волнах, и замерла. Приникли к иллюминатору: кругом снег. Ну, думают, в Северный Ледовитый океан угодили, надо готовиться к встрече с белыми медведями. Вылезают наружу и глазам не верят…
Оказалось, что они упали на одну из гор в Алтае. Спасло их то, что командир Лазарев не выполнил инструкцию – не отстрелил парашют. Там, на скале, стояла одна-единственная сосна, купол парашюта за нее зацепился, стропы самортизировали – и капсула остановилась, не покатилась на дно ущелья. Вот тогда и вспомнилась непонятно откуда поступившая команда: «Не нажимай кнопку». Видно, Господь услышал молитву матери и остановил ее сына в нужный момент.
У этой истории было продолжение. Итак, кругом горы, космическая станция стропами к дереву привязана. Порядок. Космонавты включают рацию и слышат: «Ребята, держитесь! К вам идут альпинисты». Но альпинистам добираться – двое суток. А питания с собой только на сутки. И даже не это страшно – очень холодно там, на вершине.
 Василий Щербаков |
И тут второе чудо… Над горами летит замечательный наш вертолетчик Вася Щербаков. Он случайно вырубил рацию и не слышал, когда всем экипажам радировали приказ не подлетать близко к станции. Видимо, опасались, что вертолет своими лопастями может поднять ветер, купол соскользнет, и станция покатится вниз. Вася, ничего об этом не зная, видит: на горе стоят люди в скафандрах, страдают, рядом висит какой-то купол непонятный. Какое действие русского православного человека? Спасать надо!
Василий сбрасывает космонавтам трос, поднимает их на борт, привозит на аэродром – и получает десять суток ареста за неисполнение приказа. После гауптвахты его отправляют в Афганистан. Когда космонавты пришли в себя, спросили: «А где же наш спаситель?» Им ответили так, как было принято в советское время: «Он выполняет задание». И более ни слова.
Позже Василий Щербаков учился у меня в академии, я его спросил: «Ну, как ты отнесся ко всему этому?» Он: «Да я благодарен космонавтам своим! Судьба-то вот как повернулась…»
И рассказывает, что в Афганистане было. На боевые вылеты «вертушки» всегда уходили попарно, чтобы прикрывать друг друга. И не зря. Душманы стреляли метко, у них такие расценки держались: за сбитый вертолет – 10 тысяч долларов, за голову вертолетчика – 30 тысяч. Причем голову требовалось отрезать вместе со шлемофоном – это как бы квитанция на получение денег.
И вот однажды Васиного напарника подбивают, и он делает вынужденную посадку прямо в расположение бандитов. Ну, те от радости лезут в вертолет: какие деньги Аллах послал! В это время Щербаков поливает душманов пулями, сажает свою «вертушку» рядом, разворачивается носом и нацеливает два пулемета на подбитый вертолет – давая проход тем, кто там был. На глазах ошалевших боевиков ребята бегут и запрыгивают к нему. «Вертушка» взмывает вверх, делает круг над бандитами, которые со злости набросились на покинутую машину. И тут Вася с круга неуправляемыми ракетами укладывает всю банду. За этот подвиг и другие заслуги по совокупности Вася одним из первых в Афгане получил Героя Советского Союза.
И что в итоге? Спас двоих героев, и сам герой. Наверное, за него тоже молились, когда он уходил в афганское небо.
Записал Михаил СИЗОВ, газета «Вера-Эском»
Фото автора и с сайта www.warheroes.ru